Покончил с собой Сергей Есенин, наш несравненный поэт. Телефонный звонок: «Приходите скорее, Есенин себя убил»... Бегу по снегу, вхожу в номер гостиницы «Интернациональ», едва узнаю его: он больше не похож на себя. Накануне он, естественно, пил, затем спровадил своих друзей. «Я хочу остаться один»... В то утро, в печали пробуждения, его охватило желание писать. Под рукой ни карандаша, ни ручки. В гостиничной чернильнице нет чернил, зато есть лезвие бритвы, которым он разрезал себе запястье. И ржавым пером, собственной кровью, Есенин писал свои последние стихи:
До свиданья, мой друг, до свиданья...
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Он попросил никого не впускать. Его нашли повесившимся на ремне от чемодана, со лбом, разбитым во время удара в агонии о трубу отопления. Он лежал на смертном ложе умытый, причесанный, волосы скорее каштановые, чем золотые, на лице застыло выражение холодной и отрешенной суровости. «Можно говорить, — писал я, — о молодом бойце, который погиб в одиночку, вкусив горечь проигранной битвы». Тридцать лет, на вершине славы, восемь раз женатый... Это был наш самый великий лирический поэт, поэт русской деревни, московских кабаков, певец богемы революционных лет. Он кричал о победе стальных коней над рыжими жеребятами на «беспросветных полях». Его стихи полны ослепительных образов, и, однако, они просты, как деревенская речь. Он сознавал свое падение в пустоту: «Голова ты ль моя удалая, До чего ж ты меня довела?» «И похабничал я, и скандалил, Для того, чтобы ярче гореть»...
Он пытался петь в унисон с эпохой и нашей направляемой литературой. «В своей стране я словно иностранец»... «Моя поэзия здесь больше не нужна, да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен»... «Цветите, юные! И здоровейте телом! У вас иная жизнь, у вас другой напев»... «Я человек не новый! Что скрывать? Остался в прошлом я одной ногою, стремясь догнать стальную рать, скольжу и падаю другою»...
Вот она, суровая жестокость,
Где весь смысл — страдания людей!
Режет серп тяжелые колосья,
Как под горло режут лебедей.
Самый популярный после него из наших поэтов, Владимир Маяковский, теперь обращается к нему с прощальным словом, исполненным упрека:
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной...
Пустота...
Летите,
В звезды врезываясь...
Маяковский, атлетического сложения, весь словно приподнятый какой-то насмешливой неистовой силой, чеканил слова прощания перед аудиториями, для которых эта смерть стала символической:
Для веселия
планета наша
мало оборудована.
Надо
вырвать
радость
у грядущих дней.
И Маяковский вскоре сам убьет себя, пулей в сердце; но это другая история. Мы уносим через ночь и снег тело Сергея Есенина. Сейчас не время для мечтаний и лирики. Прощай, поэт.
Свободное копирование
