Нравственный уровень беспризорников в сравнении с аристократией..
Однажды подойдя к распределителю, к которому была прикреплена моя карточка, я увидел двух беспризорников, тщетно просивших у выходивших из магазина покупателей "крошечку" хлеба. Одному было лет 10, другому лет шесть.
Нужно было иметь каменное сердце, чтобы действительно хоть крошечку не дать этим детям. Как они, бедные, молили! Из глубины их маленьких сердечек рвался вопль о помощи: " Спасите же нас, помогите нам! - взывали дети, - Ведь мы еще маленькие и хочем немножко жить. Или убейте нас, потому что слишком мучителен голод. Почему нас никто не хочет убить?" - спрашивали они. "Сами сдохнете", - отвечала выходившая из магазина толстая, хорошо одетая дама с тремя буханками хлеба. Потеряв надежду получить кусочек хлеба и мучимый голодом, маленький мальчик горько расплакался. Это видно очень тронуло старшего. "Колька, не плачь, - молвил он, - сейчас что-нибудь найдем". Он направился к мусорному ящику, стоявшему невдалеке и стал в нем отчаянно копаться. "Пошел вон, чертов пацан, что ты мусор разбрасываешь!" - кричал из окна, сверкая стеклами очков, какой-то аристократ. "Дяденька, не беспокойтесь, я все уберу и подмету." Колька, то и дело поглядывая на Петьку, как звали старшего его товарища, продолжал упавшим голоском просить выходивших. Из нескольких человек, вышедших один за другим из магазина, лишь один старик отломал крохотный кусочек от буханки хлеба. Петька закончил поиски в мусорном ящике, все аккуратно убрал и даже кепкой подмел улицу и подошел к Кольке, который с жадностью и надеждой вперил свои выплаканные глазки в зажатую в Петькиных руках кепку. В кепке оказалось несколько ленточек картофельной шелухи, которой Петька радостно поделился с Колькой. Подошла моя очередь. Я вошел в магазин. Купив хлеба и выйдя из магазина, я спросил мальчиков, дал ли им кто что-нибудь? Они ответили, что нет. Отрезав им по ломтику хлеба, я спросил их, кто они и откуда. Петька оказался крестьянским мальчиком. Родные его были раскулачены и выселены, а он остался у бабки, вскоре умершей, после чего он и пошел бродить по свету, успев познать за эти годы заботу о детях "великого" и "мудрого" "отца" и "друга" детей. О Кольке же Петька сказал: "Он был в детском доме. В прошлом году там еще можно было терпеть, а в этом году голодают. Правда, совсем с голоду умереть не дают. Но беда Кольки в том, что он как социально опасный ребенок не получал даже того, что другие малыши, его всегда упрекали и натравливали на него других детей, звавших его "буржуем". А какой же он буржуй, когда его папа был рабочий и давно умер, а мама хромая и не могла работать, поэтому она имела на Бессарабке свой ларек. А когда начали душить нэпманов, ей дали большой налог, который она не смогла уплатить, за что ее забрали в тюрьму, а Колька остался круглым сироткой. А теперь, дяденька, он уж давно загнулся бы, если бы не я. Я его только и подкармливаю." Меня поразила эта братская солидарность между несчастнейшими из несчастнейших. Кроме того, меня удивил этот термин - "социально опасный ребенок" и я спросил Петьку, где он слышал такую кличку. На что он ответил: "Так все говорят во всех детских домах. А кроме того среди беспризорников и шпаны такое название распространено. И не только это, а еще "партработник", "совработник", "профработник", "администратор". У нас есть дядя Миша. О, дядя, если бы вы с ним встретились и поговорили. Какой он умный! Он все знает! Так вот он говорит, что это такие теперь новые специальности есть, которых раньше не было. Но это, дядя Миша говорит, такие специальности, что человек ничего не делает, а лучше всех живет. И нашим ребятам, которые хотели бы, чтобы кто-то для них добывал шамовку (еду), дают эти клички - "партработник", "совработник" и другие. Кроме того, у нас есть "троцкисты", "поповичи", "комиссары" и всякие прочие. Эти названия происходят от того, кто были их родители."
Я никогда не додумался бы до того, о чем говорил Петя. Ведь действительно, существовали такие совершенно новые неслыханные профессии, как "партработник", "совработник" и роль их для народа была пагубная.
Мальчики меня проводили несколько кварталов. А расставаясь, горячо благодарили. Даже крохотный Колька успел уже достаточно познать, что такое добро и зло и научился выражать свой отзыв на то и другое. Неимоверные страдания предельно сокращали срок душевного созревания ребенка.
Свободное копирование
