В садике, где я сидел, ходило между кустов несколько детей. Они легонько разворачивали кусты и внимательно осматривали их. Временами они ползали по травке, чего-то разыскивая. Все это делалось молча, медленно и с какой-то как бы таинственной настороженностью. Я видел, как они изредка что-то отправляли в рот. Оказывается, они искали улиток и червей.
Лишь поздно после обеда закончилось заседание бюро райкома и Миша освободился. Пообедав у председателя РИКа, мы поехали дальше, обмениваясь по дороге своими впечатлениями, я от виденного мною и слышанного в селе, а Миша о происходившем на бюро райкома, где между прочим стоял вопрос о недопущении празднования Пасхи. Миша жалел, что у него загублено зря столько времени, проведенного на бюро...
В поле, неподалеку от дороги, столпилось человек 30 колхозников. Среди них кто-то сильно кричал и ругался, размахивая руками и кому-то угрожая. Как выяснилось, это председатель колхоза разносил бригадира, не присмотревшего, чтобы засыпанные в сеялки семена не поедались. В результате колхозниками, работавшими на сеялках, было съедено много семян. Видя приближающихся нас и принимая за большое начальство, желая оправдаться и выслужиться, он еще громче закричал: "...Черт с ними, что они подыхают, пусть знают, что нельзя протравленные семена есть. Но чем ты теперь будешь сеять? Они ведь пуда два у тебя сожрали?.."
Бригадир вяло оправдывался, говоря, что ему за всеми не усмотреть и ругал в свою очередь звеньевых, ответственных за сеялки, из коих некоторые тоже отравились этими семенами...
У подошвы лесистого взгорья тихо сверкает зеркалом своей поверхности живописно раскинувшийся пруд, красиво окаймленный вербой и ракитником. Начальство ловит рыбу. Ловля рыбы населению здесь запрещена. Дети начальства гоняются за голодными детьми колхозников и бьют их палками. Те настолько слабы, что бежать вовсе не могут, падают и жалобно тихо плачут. Здесь же на лугу несколько трупов взрослых и детей. Местами виднеются вздувшиеся трупы, плавающие в осоке...
Свободное копирование
