С началом учебы в восьмой школе начала расширяться география познания мною города и его окрестностей. Центр города, где мы жили до войны, я по своему малолетству не помнил.
А вот завокзальный район, где прожил два года оккупации и четыре послевоенных года, узнал досконально. Знал буквально все, в том числе окрестности. Окрестности были близкие и дальние. К близким окрестностям, например, относился военный городок аэродрома. Там были самолеты, а это было интересно. Где-то в сорок девятом на аэродроме был большой пожар. Горели ангары, самолеты, склады. Более дальними были летние походы для купания. Надо было пройти детский дом за десятой школой, повернуть направо к тыльной стороне Смоковки. Открывался бесконечный луг. На этом лугу был водоем с гранитными берегами. Назывался этот водоем Скалкой. Он был очень глубоким. Образовался он, очевидно, от бывшего каменного карьера. Вода в водоеме была не проточной, поэтому не совсем чистой. Но нас это удовлетворяло. Просто другого места для купания не было. Там я научился прилично плавать, а также прыгать солдатиком в воду. Головой вниз, как старшие ребята, прыгать я пока побаивался.
Были у нас и зимние походы. Мы подрастали, и нас уже не устраивало скатываться на санках с насыпи у моста возле нефтебазы. Мы с лыжами, часто самодельными, отправлялись с Киевской от завода лекарственных трав за город. Пересекали Марьяновку и продолжали идти полем. В километре от Марьяновки начинались насыпные когда-то горки. Их называли Рудой. Некоторые горки были довольно высокими. Мы устраивали там даже трамплины. Не одну лыжу там я сломал, спускаясь с трамплина. Рядом проходила железная дорога. По другую ее сторону было болото с огромными кочками. Среди этих кочек летом водилось множество чаек.
К дальним походам у нас считалось ходить в сторону Киева к опытной хмелестанции. За ней были большие леса, где мы собирали ягоды и грибы. Доходили иногда до деревни Вересы.
С началом учебы в восьмой школе я уже знал всю Киевскую улицу. На ней почти все многоэтажные дома были разрушены.