17 ноября 1866 года, четверг
Что есть жизнь человеческая, как не смесь страданий и пороков?
Для многих ли доступна та высокая степень умственного и нравственного развития или та высшая точка зрения, с которой человек может взглянуть примирительным оком на все зло, на весь беспорядок, царствующие в мире? Сколько людей погибает в пути к этому недосягаемому для них возвышению, в тревогах сомнений, в чувстве великих своих скорбен и неудовлетворенной жажды лучшего, в полной невозможности сказать доброе слово о том, что он видел и испытал в краткие мгновения своей жизни, -- и надобно считать за великое добро уже ту душевную тупость, которая бессмысленно и покорно протягивает свою голову под разящие ее удары, не спрашивая, за что и почему она осуждена на эту казнь.
Сила познается только в борьбе. Что не трудно, то никуда не годится.
Таланту многое и лучшее, конечно, дается даром. Но следует ли из того, что он не трудится? То, что первоначально далось ему без труда, как бы каким-то счастливым наитием свыше, или, как говорится, пришло само собою, то он должен развить, обработать, устроить -- и все это составляет работу вовсе не легкую, часто до того упорную, что она занимает все его силы, истощает их и делает его недовольным самим собою. И чем глубже, чем тоньше он понимает требования своей задачи, тем труднее для него выполнение ее с такою точностью и достоинством, какие налагаются на него собственным его идеалом. Как часто приходится ему биться долго над одним каким-нибудь словом в выражении своих мыслей, не вполне удовлетворяющим требованиям собственного неумолимого контроля.
Свободное копирование
