8 мая 1866 года, воскресенье
Два предостережения разом в N 98 "Северной почты": одно "Московским ведомостям", другое "Голосу".
"Московские ведомости" возбуждают неприязнь и недоверие в обществе к правительственным лицам. Это настоящая конституционная оппозиция. Конечно, наши государственные люди не отличаются ни способностями, ни характером, но обвинять их чуть ли не в измене, как то делают "Московские ведомости", это уж чересчур крепко и значит взывать к анархии. Кем же заменить их? Земским собранием? Но при всеобщем нынешнем хаосе вряд ли бы и оно оказалось на высоте своего призвания. Другими лицами? Но где их взять и где ручательство, что они поведут дела лучше? Как ни велики ошибки и неспособность нашей администрации, мы теперь, однако, не столько от них страдаем, сколько от всеобщей разладицы, потрясений -- от кризиса, который переживает наше государство.
Побудить правительство к избранию государственных чинов? В какой форме, с какими правами и ограничениями? Кто среди всей этой сумятицы будет направлять умы и поддерживать единство?
Вечером заезжал ко мне Чижов, и мы пробеседовали с ним часа два. Ему не хотят дать гарантии на железную дорогу от Троицкой лавры на Ярославль. Им уже построена дорога от Москвы до Троицкой лавры и идет прекрасно. Завтра он должен быть у Рейтерна за последним словом.
Жена нашего доктора Вальца на днях уехала за границу. Она взяла с собою 100 рублей нашими ассигнациями и двести железнодорожными бумагами, гарантированными правительством. Вчера Вальц получил от нее письмо, где она просит его прислать ей каких-нибудь других денег, потому что тех, которые у нее есть, у ней не принимают. Она была у семи банкиров, и ни один не согласился обменять ей ее бумаги на звонкую монету. Один из них ей сказал. "Как можем мы дать вам на них монету, когда неизвестно, что будет через несколько месяцев в вашей империи?" Они там уверены, что у нас начинается революция.
Свободное копирование
