25 июля 1864 года, суббота
Удивительный этот русский народ! Ума не приложишь к нему. Ведь вот, например, теперь заворовался, запил, заплутовался так, что, ей-Богу, серьезно говоря, тяжело с ним жить. А между тем чувствуешь, что в нем есть что-то, которое так и тянет к нему, что-то до того доброе, умное, обаятельное, что никакой немец, никакой француз и даже англичанин не могут с ним сравняться. Вот и бьешься с ним, как рыба об лед. Беспрестанно он то бесит тебя своими гадостями в кабаках, на улицах, на рынках, в мастерских; то в самые мрачные минуты вырывает у вас улыбку веселья своим простодушным, беззлобным и беззаботным пренебрежением всех житейских невзгод и трудностей; то трогает вас до слез какою-нибудь истинно великодушною геройскою выходкою, вовсе не кокетничая ею и не понимая даже смысла ее. Черт знает что это такое! Говорят, этому народу недостает образования. Дай Бог, чтобы он -- разумеется, с помощью немногих простых, крепких, честных и серьезно просвещенных душ -- дал его сам себе. Беда, если он возьмет то образование, какое хотят ему навязать наши либералы, наши публицисты и наши государственные люди (из письма к И.А.Гончарову).
Отосланы письма к Гончарову во Франкфурт-на-Майне и к Рудницкому в Веймар.
Бенефис Штрауса в вокзале. Сбор Штраусом пожертвован в пользу раненых воинов. Я был с Казимирой и с Сашей. Превосходно играл военный оркестр, состоящий из двухсот пятидесяти музыкантов. Публики было много -- и все люди чистые и благонамеренные, особенно женщины, длиннохвостой, короткохвостой и бесхвостой породы, вымытые, чистенькие, выглаженные и выутюженные, хоть сейчас на картинку. Хорошеньких было многое множество. Все было чинно, в высшей степени благопристойно и немного скучновато. Впрочем, скука нам необходима: мы ограждаемся ею от скандалов. Был и государь, но очень недолго. Говорят, он получил депешу, что в Петербурге пожар на газовых заводах где-то, и тотчас уехал.
Свободное копирование
