1863 - 178

10 декабря 1863 года, вторник

   Говорят о Кербице и его сильном участии в восстании польском и арестовании.

11 декабря 1863 года, среда

   Опера "Маскарад".

   12 декабря 1863 года, четверг

   Президент Академии навязывает нам выбор в члены-корреспонденты отделения Каткова и Аксакова. Отделение, как и вся Академия, сильно на это негодует. Сверх того, графу Блудову хочется, чтобы мы избрали в почетные члены Рейтерна и Буткова. В сегодняшнем заседании отделения было о всем этом рассуждение. Только один Срезневский не против домогательств президента. Веселовский и Грот поехали к Блудову попытаться, нельзя ли отклонить его от несчастной мысли выбрать Каткова. Против Аксакова не столько восстают. Разумеется, я не могу быть в пользу Каткова. Вообще странное и нелепое положение Академии, что она должна расточать знаки своего уважения по приказанию начальства. Но это ли одни странности у нас?

   Говорят, что Россия есть страна чиновников без правосудия и хорошего управления. Теперь можно будет сказать, что она есть и страна докторов и членов ученых обществ без науки.

   Жаль, что корреспонденты отделений не баллотируются в общем собрании Академии. В этом случае можно было бы, наверное, предполагать, что креатуры президента прогулялись бы на вороных. У мира шея толста: ее не так-то легко перерубить топором власти, как у одного или двух человек. Достижение счастья, поставляемого главной целью в школе утилитаров, требует необходимо известных ограничений, которые невозможны без свободного решения воли. Нужно отказаться нередко от удовольствия не ради высшего или другого удовольствия, а ради исполнения долга или содействия благу других и проч. Следовательно, счастье здесь отодвигается на второй план, и место его заступает другое начало.

   "Но ведь это-то самопожертвование и составляет один из элементов счастья?" А если нет? Если я чувствую болезненно эту необходимость пожертвования?

   Милль и другие принимают за основание начала пользы просвещенный эгоизм.

   Есть поступки, которых нельзя назвать ни воровством, ни подлостью, никакими другими унизительными именами, поступки, которых нельзя предать ни общественному позору, ни правосудию, но которые тем не менее заставляют сомневаться в благоустроенности души того, кто их себе позволяет, так что вы теряете невольно доверие или к уму, или к характеру его, или к тому и другому вместе.

   Граф Блудов решительно не сделал ничего полезного для Академии, а вред он успел сделать. Во-первых, он навязал Академии, вопреки закону и ее выгодам, вместо Краевского для газеты Корша и, во-вторых, надавал ей почетных членов вроде графа В.Ф.Адлерберга, Буткова и проч.