28 октября 1863 года, понедельник
Некоторые из профессоров (Кавелин, Спасович, Утин, Березин, Костомаров, Стасюлевич) вздумали было подготовлять юношество в университете к политической деятельности. Оно бы и ничего, да только они забыли про способность юношества считать себя готовым во всякое время. Да притом настоящая подготовка состоит в строгом и ос-новательном изучении науки. Оттого и вышло, что юноши начали было действовать, когда совсем не были готовы, да и наделали чепухи.
Кажется, во мне никогда не кончится эта гамлетовская борьба между притязаниями на высшее нравственное и умственное достоинство и слабосилием духа. Но так и быть! Все-таки надобно бросить оружие и кричать: "Пардон!"
Уж такова моя природа: в ней есть что-то слабое, всегда готовое преувеличить опасности и препятствия, и есть какая-то нравственная тягучесть, способность выбиваться из-под внутреннего гнета, каким бы он ни был.
Тронная речь Наполеона, по обыкновению его, замысловатая и ничего определенного не выражающая. Он, как страус, сует голову в конгресс, хотя вовсе не говорит, как он может состояться. Тут, впрочем, есть все: и мир, и война, комплименты Александру, и угрозы, и скромность, и наглое хвастовство, что Европа не может не принять его высочайшей воли за закон. Это должно и отуманить французов и понравиться им.
Я с самого восстания Польши не переставал верить в войну. Судя по нашим теперешним приготовлениям, в этом, кажется, и не может быть сомнения.
Свободное копирование
