12 апреля 1861 года, среда
Экзамен в университете из русской истории. Надо отдать справедливость этим юношам: они прескверно экзаменовались. Они совсем не знают -- и чего не знают? -- истории своего отечества. В какое время? -- Когда толкуют и умствуют о разных государственных реформах. У какого профессора не знают? -- У наиболее популярного и которого они награждают одобрительными криками и аплодисментами [Костомарова]. Кто не знает? -- Историко-филологи, у которых наука считается все-таки в наибольшем почете и которые слывут лучшими студентами, не знаю, впрочем, почему. Невежество их, вялость, отсутствие логики в их речах, неясность изложения превзошли мои худшие ожидания.
Вечером у Ребиндера. Государь призывал к себе министра и объявил ему, что такие беспорядки, какие ныне волнуют университеты, не могут быть долее терпимы и что он намерен приступить к решительной мере -- закрыть некоторые университеты. Министр на это представил, что такая мера произведет всеобщее неудовольствие, и просил не прибегать к ней. "Так придумайте же сами, что делать, -- сказал государь, -- но предупреждаю вас, что долее терпеть такие беспорядки нельзя, и я решился на строгие меры".
Министр растерялся совсем: он ни о каких мерах до сих пор и не думал, как будто все обстоит благополучно. Не счастливится в выборе людей нашему доброму, хорошему государю. Три года ежедневно на глазах у Ковалевского совершаются вопиющие скверности -- и он до сих пор не мог себе представить, что тут надо что-нибудь предпринять.
Свободное копирование
