Наконец "проверки" кончились. Видимо, не без вмешательства сверхвысокой инстанции. Я начал работать. Первые мои гастроли были в Одессе и Харькове. Я уже начал привыкать к совершенно новой для меня советской аудитории. В июне 1941 года я поехал в Грузию. Как сейчас, помню это воскресенье 22 июня 1941 года. Накануне в субботу состоялось мое выступление, оно прошло очень успешно. В воскресенье утром мы поехали на фуникулере. Мне все время было почему-то не по себе. Настроение было просто скверным. И вот в 11 часов 30 минут по московскому времени — речь Молотова. Началась Великая Отечественная война.
Возвращались в Москву поездом. Затемненные станции. Почти на каждой — проверка документов. Во всеобщей бдительности мне пришлось убедиться на собственном опыте: моя несколько экстравагантная внешность, иностранный акцент привели к тому, что меня несколько раз принимали за шпиона. Выручал мой первый советский "импресарио", ездивший со мной, писатель Виктор Финк.
По приезде в Москву, как только я остался на улице один, — Финк прямо с вокзала отправился к себе домой — меня все-таки арестовали. А через несколько дней, когда я спросил, как пройти на такую-то улицу, меня снова арестовали — на сей раз очень миленькая девушка-дружинница.
В эти дни начала войны я пережил тяжелые минуты. Я внутренне почувствовал себя лишним. Передо мной встал вопрос: чем я могу помочь моей второй родине в борьбе с фашистской чумой? Состояние моего здоровья было таковым, что о личном участии в боях я не мог и думать. Оставалось мое искусство, мое умение. Но кому нужен в такое время, думал я, Вольф Мессинг с его "психологическими опытами"?
Оказалось, что это не так.
Свободное копирование
