Так жил я дома. Вдруг получаю письмо от сестры из Каменского завода. Она пишет: в их стороне голод, муж поехал за хлебом и умер в дороге, дети пухнут от голода.
Что делать? Как помочь сестре в такой беде? Посылками не прокормишь четыре души, мать с тремя детьми. Нужно брать на родину, но куда деть их?
Нужен совет с родными. Сперва я обратился к своему родному брату: — Брат, что будем делать? Как помочь сестре, спасти ее с детьми от голодной смерти?
— Не знаю,— ответил брат,— у меня у самого своя семья, четыре души.
Потом я спросил свекра сестры. Тот ответил так же: мне до себя только впору. Но я все же решил, что привезти сестру надо, но где взять денег на переезд? Был у нас в деревне один богатый человек, я к нему, рассказал всё тяжелое положение сестры.
— А сколько тебе денег надо на всё? Я сказал.
— Нет, этим ты не обойдешься,— и дал вдвое больше и пожелал успеха.
Я сказал матери, что денег достал и теперь еду за сестрой. Мать сквозь слезы говорит: — Я очень рада за тебя во всем, но боюсь, что тебе трудно будет с сестрой, ты еще не знаешь ее характер. Но я поехал.
Положение сестры было, действительно, тяжелое. Двое младших детей уже умерли от голода, а эти трое, хотя и ходили, но пошатывались от слабости. При виде меня они все встрепенулись, бледные личики засияли радостью, и все они цеплялись за мою шею и, толкая меня своими острыми коленками и локтями, лезли на мои колени, обнимая и целуя меня. И когда я рассказал сестре, зачем я приехал, они все закричали: — Мама милая, мы все поедем с дядюшкой!
Сестра, расспросив меня, кто как живет и что говорят о ее приезде, сказала, что не поедет: — Лучше я буду умирать здесь с голоду, чем жить сытой под ненавидящими взглядами.— Дети заплакали.
— Чего вы ревете? Здесь у нас крыша есть, а там где будем жить? Дядя сам живет в одной комнате пять человек, свекор отказал совсем, а в деревне у каждого тесной та. Кому мы там нужны?
Я ожидал, что сестра, говоря всё это, будет горько плакать, но она за всё это время так много пережила, что страдания уже иссушили ее слезы, и она только смотрела печальными глазами в одну точку. А дети твердили всё одно:
— Мы поедем с дядюшкой.
— Ну, поезжайте одни, а я здесь останусь.
Дети и на это согласились: — Мы будем там с дядюшкой картошку сажать, варить и печь в золе, тебе будем письма писать, что нам здесь очень хорошо — едим печеную картошку вволю...
Сестра улыбнулась:
— Картошку-то вы есть будете, а ночевать где будете? Ни крыши, ни одежды у вас нет.— А мальчик Кузька с восторгом закричал: — Я возьму топор, дров нарублю, натаскаем, огонь большой разложим с дядюшкой и будем спать у костра.— А маленькая Маша: — А я оладушки буду печь из картошки и с дядюшкой есть.— А жить так и будете у огня? — спросила мать.— А где дядюшка, там и я,— ответила Маня.
А старшая девочка Ира: — А я, дядюшка, буду на всех кухарить, стирать, носки вязать, и всё штопать, и латать, и с бабушкой прясть и холсты ткать.— А учиться? — спросила мать.— Хватит с меня трех классов, а вырасту, если надо, буду на курсы ходить.
— А жить-то где будете? — опять спросила мать.
— А с дядюшкой, и бабушка будет с нами жить,— ответила Ира.
Утром сестра говорит мне:
— Ты вот ехал за нами, а обдумал ли, где мы будем жить?
— А где я, там все со мной будете, так я думал и думаю, и с этим я за вами приехал.
— Ну, ладно, посмотрим, что из всех твоих дум выйдет, как мы все бедствовать будем».
