Было время, в промывочный сезон на тачке выполняли норму выше 150% и получали неограниченный приварок и хлеба - 3 кг в день. Это случалось не часто, и давалось очень тяжело.
Таким образом, я и работал таким порядном на этом участке прииска: зимой грузили и отвозили в отвал в коробах "торфа", а летом в промывочный сезон доставляли золотоносные пески тачками к промывочному прибору. Механизаций тяжёлых работ не было.
Видимо, в марте 1941 года нас собрали, посадили на автомашины и по зимнику, до возможного, перебросили, а дальше высадили и мы отправились во вновь открываемое, Омсукчанское горно-промышленное Управление. Место было не обжитое, не обстроенное. На участке "Индустриальный" было несколько поставлено палаток с нарами, пекарней и лагерной зоной. На участках Базстой, Хатарем, Залонда и Галимый, расположенных в некотором отдалении от Индустриального, и этого не было.
Проработав немного времени на Индустриальном, я в составе других, мне подобных, был переброшен на участок Галимый. Житейские условия были очень тяжёлые. Снабжение было налажено плохо. Дорог - никаких. В районе Индустриального самолётом доставлялось необходимое: мука, крупа и др.Во время лётной погоды, штабель мешков подрастал, а в случае нелётного времени штабель таял на глазах и двигался к "нулевой" отметке. На Галимом же нас снабжали продовольствием, т.к. не было посадочной площадки, сбрасывая в двойной таре с воздуха. Собирать же по тайге мешки мобилизовывали заключённый, которые повыносливей.
Этот сбор прошёл и не без приключений. Несколько человек, вооружившись мешком, содержащим съестное, укрывались в тайге и устраивали на несколько дней небольшой сабантуй.
Охраны у нас на Галимом не было, т.к. жилья кроме палаток, для заключённых, не было. Перед тем как начать нас бомбить мешками с продовольствием, прилетал самолёт, зависал над лагерем и сбрасывал свёрток с сообщением, когда будет происходить снабжение с воздуха.
Возглавлял рудник Галимый инженер-геолог Грязнов. По прибытии на Галимый, часть людей работала на обустройстве лагеря, другие ходили высоко на сопку, рыли вручную разведывательные канавы. Омсукчанское месторождение было оловянное. Здесь было рассыпное месторождение олова - кастерит. Опробовали его содержание так же, как и рассыпное золото - лотками.
Я работал на сопке на рытье канав. В один день апреля я на наряде сказал своему начальнику, что хочу хорошо работать, чтобы поставил отдельно, а то получилось сначала этапа в Омсукчан и шатания по Индустриальному, упала трудовая репутация, и это сразу отразилось на категории питания, а она менялась, в зависимости от выработки за десятидневку.
Работать с добрыми намерениями мне пришлось не долго. Работая в канаве и увлекшись хорошо податливой работой, а работать кайлом и лопатой я научился успешно и она давалась мне легко, я не слышал предупреждения взрывника свистком о производстве взрыва выше моего места работы, оказался в зоне падения горной породы, в результате, как потом оказалось, был перелом 3-х рёбер (7, 8, 9 рёбра). С сопки меня спустили. Положили на нары в палатку, но вместо 2-го яруса нар - на нижний. Мне при моём положении невозможно было бы влезть и спуститься вниз.
Пролежав так около месяца, я поднялся и при первых шагах обнаружил, что концы моих сломанных рёбер при движении или нажатии на них, свободно проваливались и довольно-таки легко при вздохе становились на прежнее место. Медперсонал, как и в других местах, состоял из лекпома и санитарки. Показавшись лекпому, я только тогда узнал о себе, что у меня не ушиб, а перелом 7-го, 8-го, 9-го рёбер. В это время он меня туго забинтовал - всю грудную клетку, и отправил на нижние нары с приказом не вставать и не двигаться. Пищу мне приносили всё время из столовой в палатку.
Свободное копирование
