На следующее утро я немного освежился в умывалке и стал у окна в коридоре, рассматривая мчащиеся мимо виды. Ко мне подошел молодой человек, который тоже ехал в нашем купе, но спал всю ночь. По виду не то техник, не то студент.
— Доброе утро! — сказал он приветливо.
— Доброе утро! — ответил я так же любезно.
— Слушал я вчера ночью ваши разговоры.
— Разве вы не спали?
— Нет. Лежал с закрытыми глазами. Я к вам сначала присматривался. Манеры у вас не «наши». Заметил, как вы помогали вещи чужие раскладывать. Разрешения спрашивали окно открыть, не надует ли кому-нибудь. Ну, и одежда «первый сорт» для освобожденных. Скажите, вот, когда за границу приедете, что вы о нас говорить будете? Коммунисты, сволочи, звери, чекисты? Всех под одну гребенку?
— Нет! Конечно, нет. Я умею делать разницу. Народ.
— Вот именно, народ. А об этом народе жуткие вещи говорят. Иной раз слушаем, что иностранные станции говорят. Многие из ребят, наших студентов, хорошо языки знают. Я сам говорю по-английски. Слушаем, и с души прет. Как нас только не называют! Варвары! Звери! Каждый будет варваром или зверем во время войны, в особенности, если с вашей родиной такое сделают, как с нашей. «Русские», «Россия», как что плохое — так русские, а как насчет дружбы — СССР! Я родился здесь. Вырос. Я люблю свою родину, как дети любят мать, даже если она. ну, не очень в порядке. Я люблю наш язык, литературу. Пушкина, Достоевского, Тургенева. Я преклоняюсь перед нашим театром, актерами, певцами. Моей душе говорит только русская музыка. Я горд грандиозными шагами нашей техники: Волга — Дон, атомной электростанцией. — и голос у юноши совсем упал.
— И я стыжусь, стыжусь до боли и страданий, многого, что у нас происходило, и что происходит. Не только я. Все мои товарищи, друзья. Мы очень больно переживаем наше недавнее прошлое. Понимаете?
— Понимаю всей душой.
— Так вы правду скажете там о нас?
— Правду!
— Спасибо.
Свободное копирование
