Не знаю, спустя какое время я очнулся на голом полу в изоляторе - весь изломанный, совершенно потерявший голос. Нельсоновская петля - захват согнутой в локте рукой шеи - помяла мне горло. Во рту вязкая слюна, кровь… И жутко… Жутко… Ощущение полнейшей беспомощности при полном сознании, что никто тебе не может помочь… Потом вдруг мелькнула спасительная мысль - поможет Потап Петрович: только сказать, только объяснить!.. Он же врач! И Головачев не заставил себя долго ждать.
Происходил редкий в этом заведении утренний обход палат. Помню, открылась дверь изолятора, показался главный врач, и я, став на колени, хрипя - голоса-то нет - говорю:
- Милый Потап Петрович, спасите от этих извергов. Пустите домой. Ведь меня здесь убьют…
Головачев, окруженный служителями, подходит ко мне и, участливо так гладя по голове, сладким голосом отвечает:
- Да что ты, Коля, у нас не бьют. Это тебе только кажется… Я, услышав эту филиппику главного врача, вскочил на ноги и, схватив его за ворот рубахи, который треснул и остался у меня в руках, заорал:
- Кажется?.. Мне кажется?! Ах ты палач! Да как ты смел стать врачом!..
Подскочившая свора прислужников оттащила меня от Головачева, и дверь изолятора надолго захлопнулась.
Родных ко мне по-прежнему не пускали. Я скучал и почти ничего не ел. Исхудал до невозможности. При росте 174 сантиметра весил только 50 килограммов. Я уже потерял всякую надежду когда-либо выбраться из этого ада на земле. Но вот как-то под вечер меня вызвали в приемную комнату, куда обычно водили больных к родным и знакомым. Вошел я туда и глазам не верю. Передо мною стояла Анфиса, моя старшая сестра, а рядом с нею толстушка Бурыкина, которая когда-то приезжала в Саратов вместе с моей мамой и Анфисой провожать меня на фронт. В близоруких глазах сестры при виде меня застыл нескрываемый ужас. Подойдя вплотную ко мне, она всплеснула руками, упала на плечо и сдавленно зашептала:
- Боже ж мой… что они с тобой тут сделали… - и заплакала. Я стоял, опустив голову, и только повторял:
- Родные мои, возьмите меня отсюда… Я тут погибну… Прошу вас…
Сестра, торопясь, рассказала мне, что в нашей станице Клетской - фронт, что бабушка Евфимия с моей младшей сестрой Валечкой остались дома - сторожить остатки имущества, а дед с отцом и мамой переехали в Ростов-на-Дону, что живут они на Почтовой улице у какого-то профессора Ростовского университета, переведенного сюда из занятой немцами Варшавы.
Свободное копирование
