«Отец (Христофор Иванович) происходил из семьи крепостных крестьян Курской губернии, Старо-Оскольского уезда, Казацкой волости, села Бродка. Как беглый не был приписан и не имел земельного надела. Средства к жизни давало различное мастерство. Он был большой русский умелец. Знал с десяток разных ремесел. Но больше занимался жестяными работами, как говорили тогда - ведерничал. Самоучкой, отец приобрел хорошие знания, грамотно писал и много читал. Целые книги знал на память. Наизусть рассказывал «Князя Серебрянного», главы из «Евгения Онегина» и «Полтаву», гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки». Прочитал он даже Библию». Библия принесла нам много бед и мытарств. Местный поп, Петр Дягилев, такого вторжения в «священное писание», отцу не простил. Он донес на безбожника в полицию и добился, чтобы его взяли под надзор. В селе так и объявил: «Мамай прочитал Библию, сошел с ума, слушать его вредно и опасно». Нам, детям, Дягилев запретил учится в школе, считая нас так же опасными для окружающих детей.
По предписанию полиции, нашей семье запрещалось жить больше года в одном селе и выезжать за пределы Змеиногорского уезда. Отцу было предписано два раза в год говеть и предъявлять справку попа». Наша мать, вывезенная в детстве с Украины, рано осталась круглой сиротой. Мать умерла на Украине во время родов последней дочки.
После смерти жены Давид Золоташко вместе с девятилетним сыном Ильей и тремя малолетними дочками (старшая из них была Федосья - моя бабушка ), уехал на Алтай в село Савушки. Через три года он умер от непосильного труда и жители села решили разобрать детей в свои семьи на воспитание. Но Илья потребовал чтобы детей взяли - младших вместе, а его и Феню отдали в семью старого солдата Евсея Никитича Полномошнова и его жены Матроны Михайловны. По воспоминаниям Анны Христофоровны, мать «росла среди добрых людей в селе Савушке, которое заменила ей родную Велико-Ростовку, оставшуюся на Уманщине близ Киева. Много лет она нянчила единственного сынка старого солдата «Николаевской службы», - Саньку, от них вышла замуж.
Эти старики и их Санюшка так и остались родственники нашей семьи. Почти все из нас - из детей, родились под их крышей. Дедушка Евсейка, как мы его звали, рассказывал нам о своей трудной солдатчине, иногда, надевал длинный белый китель со шнурами, с эполетами, шляпу с кивером и был похож на Суворова.
Свободное копирование
