Я забежал вперед – а много важных событий происодило еще раньше.
Освободился и уехал из Инты Каплер. Мы знали, что он просил отправить его на Воркуту, к жене Валентине Георгиевне. Ответа не было, и мы гадали, в какой день его повезут к поезду – в четный или нечетный. (Вагонозак ходил ждень на юг, день на север). Каплер поехал на юг.
О том, что было дальше, Алексей Яковлевич рассказал нам уже в Москве.
С вокзала его отвезли на Лубянку. И он совсем приуныл: чувствовал, что Берия не простит ему давнего романа со Светланой: Лаврентий Павлович хотел женить на дочери Сталина своего сына Сергея.
Шли дни, а Каплера на допросы не вызывали. Это еще больше пугало. И вот, наконец, его все-таки повели к следователю. Тот спросил: есть ли у Каплера родственники в Москве, у кого можно остановиться? Потому что сейчас он выйдет на свободу...
Только переступив порог Центральной тюрьмы, Алексей Яковлевич узнал, чему он обязан чудесным избавлением: прочитал в газете на стене об аресте врага народа Берии. Сел на скамеечку в сквере на площади Дзержинского и заплакал...
В Москве он сразу разыскал мою маму. Узнав, что нас оставили на вечном поселении, Каплер стал слать нам письма, уговаривая писать заявления с просьбой о реабилитации.
"Пишите в прокуратуру, в Министерство Речного Флота, в Главкондитер, в домоуправление – куда угодно! – заклинал он. – Пусть это станет у вас привычкой – как чистить зубы, как умываться. Встали и написали. Времена меняются!"
Свободное копирование
