Моим трудоустройством занялась Ира Донцова – до посадки московская студентка. На Лубянке она сидела в одной камере с Ниной Ермаковой и была "наседкой"; об этом я узнал еще на Красной Пресне. Подозреваю, что и перевели меня из Кодина в Ерцево для того, чтоб Ира меня "разрабатывала"; Якир-то в Кодине на меня не стучал. А тут – есть надежда: все-таки землячка, знакома с моей невестой... Впрочем, не исключено, что они об этом и знать не знали. Часто мы в своем воображении делаем "органы" куда умнее и осведомленнее, чем они есть. (Юлик Дунский сказал бы "антропоморфизируем".)
Донцова не оправдала доверия кумовьев. Уже после Ириного освобождения (срок ей дали божеский, пять лет), ее любовник Марк Антошевский отозвал меня в сторонку и сообщил:
– Ирка просила сказать: на тебя она не стучала. Так что не думай.
– Я и не думаю, Марк. Будешь писать, передай ей привет – и спасибо за все хорошее.
Марк сильно ее любил. Повесил в бараке Ирину фотографию – красивое лицо, большие светлые глаза, – а ниже, для подсветки, пристроил лампочку; он был электриком. Ребята посмеивались: как икона с лампадой!.. Не знаю, почему Ире важно было, чтоб я узнал о ее – как бы это сказать? - лояльности... И еще одна стукачка призналась мне, что кум интересовался моей персоной – совсем мало знакомая девка, я даже имени не помню. Она, Ира, Петька – три признания! Исповедь облегчает душу?
По Иркиной протекции меня взяли в бухгалтерию счетоводом.
Из шести конторских работников трое были пересидчики; у них в формулярах значились не цифры – номера статей и пунктов, а буквы. У Володи Волина, как помнится, КРТД – контрреволюционная троцкистская деятельность, у Ольги Алексеевны и Жозефины Иосифовны – ЧСИР, члены семей изменников родины. Обе были вдовами расстрелянных в ежовщину военных. Ко мне они отнеслись прямо-таки по-матерински заботливо: учили бухгалтерским премудростям, не сердились на мои промахи.
Но еще снисходительней к этим промахам был мой непосредственный начальник Иван Трофимович Обухов. Жозефина мне внушала, например: баланс должен сойтись с точностью до копейки, это святая святых двойной бухгалтерии! И я искал эти не желающие сойтись копейки, по десять раз перепроверяя каждую проводку. А Иван, видя мои мученья, изящным жестом не по-крестьянски маленькой руки отодвигал проблему в сторону: "Баланс составляется в тысячах рублей!" И бессовестно округлял цифры.
Но он же и оберегал меня от служебных неприятностей. Сын саратовского крестьянина, он окончил классов пять средней школы, но был наделен практической сметкой, которой мне в те времена так не хватало. Помню, я ничтоже сумняшеся вывел в калькуляции себестоимость одного куриного яйца -720 руб. (Не в том месте поставил запятую.) А Ивану и считать не нужно было, для него цифры не были абстрактны, он сразу видел: ну, не может одно яйцо столько стоить! Теперь-то, в 93 году, такая цена не кажется фантастической – то ли еще нас ждет... Но тогда это было прямым доказательством моей профнепригодности.
Свободное копирование
