8-го
Вчера был я у обедни в походной церкви, а пред тем снова толковал часа полтора с главнокомандующим qui est remont и сообщил ему полученные мною письма из Константинополя. Государю лучше. Кровавый понос остановили, но его величество еще слаб.
Нелидов вам усердно кланяется. Павел Павлович Толстой отправился в Петербург по случаю нездоровья Павла Матвеевича.
Два фельдъегеря, из которых один запоздал на два дня, прибывшие одновременно, доставили мне письма ваши, бесценная жинка и добрейшая матушка, от 30 июля и 1 августа NoNo 27 и 28. С одной стороны, я был доволен, что вы не заметили по письму моему от 25-го (написанному во время пароксизма), что у меня была лихорадка и что таким образом мои старания увенчались успехом хотя на несколько дней. Но еще необъяснимее стала для меня тревога, выразившаяся телеграммою, ибо в следующем письме я откровенно и обстоятельно все объяснил. Жду с нетерпением последующего письма твоего для выяснения всех обстоятельств. Надеюсь, что теперь в Круподерницах и помину нет о беспокойстве. Вся свита и даже государь заметили, что необходимы добрые военные вести, чтобы вернулась моя прежняя оживленная физиономия.
Имей в виду, дружок Катя, что к деньгам, находящимся уже в твоем распоряжении в различных киевских банках, прибавилось теперь (по уведомлению брата Алексея) еще 7500 руб., высланных на имя Павлова (Алексея Спиридоновича) на мой текущий счет из рязанских и московских доходов.
Признаюсь, зная тебя и твое самоотвержение, я ожидал и опасался, что ты выберешь на зимовку Киев. Но едва ли житье там будет удобно, приятно и здорово. Не лучше ли вам ехать в Одессу, Москву или же Ниццу? Во всяком случае, если остаться в Киеве, надо лучше поместиться, нежели в прошлом году, и непременно заручиться гомеопатом, списавшись с Веною и Парижем заблаговременно. Рассуждение твое о неудобстве перевозки мебели правильно.
Курьеры будут ездить по-прежнему на Казатин. Признаюсь (теперь), что не раз уже шла речь - в случае отъезда государя из армии - о временном нахождении двора при продолжительности войны в Киеве. Но определенного еще ничего нет, и государь (к ужасу Адлерберга, Мезенцова и пр.) поговаривает даже о зимнем походе.
Теперь тебе не следует ехать в Питер и оставлять матушку и детей. Ты так благоразумна, что мне нечего возражать. Но я все еще ласкаю себя надеждою, что мы все отправимся на зимовку и отдых в Ниццу. Так как война едва ли кончится ранее ноября, то, пожалуй, уже невозможен будет переезд с детьми зимою. Вот почему хотелось мне вас вывезти заблаговременно. Но, конечно, что с Ниццею едва ли можно установить частые и верные сообщения.
Нет сомнения, что если устраиваться на зиму в Киеве (подумайте еще хорошенько, не лучше ли в Москве или Одессе), то всего удобнее и менее хлопотливо для вас поместиться в гостинице (у Муссе или другой, на модной улице), условившись заранее - помесячно или недельно. Пожалуй, немногим дороже будет, нежели вести собственное хозяйство. Если остановиться на Киеве (к великому ужасу Елены и Дмитрия), то необходимо тебе туда съездить. Я уверен, что Дондуков и Гессе, Тышкевич тебе помогут. Павлова, хотя для формы, не отстраняй, обидится. Очень жаль мне, что Екатерина Матвеевна вас покидает. Горюю за добрейшую матушку, благодаря ее за любезнейшее письмо. Спасибо Павлику и Ате за премилые письма их. Ай да молодец, претолково написал. Не могу лишь понять, какое войско у них завелось.
Обнимаю вас тысячекратно. Целую твои ручки и у добрейшей матушки. Благословляю детей. Да сохранит вас Господь.
Многолюбящий муж и верный друг Николай.
Закончил письмо, а нет-таки, опять тянет к письменному столу, чтобы с тобою, моя ненаглядная, покалякать хотя заочно. Я с молоду не был болтливым; ты прости мне длинноту и бессвязность моего писания. Повесть среднеазиатскую Каразина я прочел и передал Дмитрию. Природа степная и некоторые характеры схвачены с натуры, но много небылицы и слабоватых мест. Язык хорош. Корреспонденции военные того же Каразина (в армии находящегося) гораздо слабее книжки.
Прочти в "Daily News" замечательную реляцию (Forbes'a) плевненского дела. Корреспонденты и иностранные офицеры (были два пруссака, швед и пр.) в один голос свидетельствуют о доблести замечательных наших солдатиков, а равно о том, что если бы Криденер был распорядительное, а Шаховской не потерял бы голову и не отступил, Плевна взята была бы, и Осман сдался бы на рассвете. На волоске успех был. Еще досаднее. Теперь Плевно стеснили наши, занимая сильные позиции вокруг. Но время, золотое время утрачено безвозвратно.
Дают знать из Константинополя, что в Адрианополе собирают массу войск (до 90 тыс.), тогда как при наступлении Гурко (он был в 60 верстах) оставалось два батальона в городе. Сегодня или завтра ожидают наступления соединенных сил Мехмеда Али и Сулеймана. Неизвестно, в какую сторону бросятся они - в Тырнов или же на наследника. Помилуй Бог.
Сегодня в императорской Главной квартире обед на 160 чел. - вся Главная квартира Действующей армии.
Удержите подольше Екатерину Матвеевну. Здоровье матушки меня озабочивает не менее твоего, в особенности в отношении зимовки. Чем более вдумываюсь, тем более прихожу к заключению, что при продолжении войны в первые зимние месяцы Киев - самый удобный для сношений наших, самый ближайший пункт. Из Казатина вам легко будет получать мою переписку и туда же отправлять ваши письма. Бог даст, нынешняя зима будет менее сурова и снежна в Киеве, нежели прошлая. Одно меня смущает, это отсутствие гомеопата и что вам там скучно будет.
Обнимаю тысячекратно. Благословляю и Господу Богу поручаю.
Твой обожатель Николай
Свободное копирование
