Вскоре закончился и концерт. Буфет постепенно заполнялся участниками вечера. Заскочил туда и мой добрый знакомый - Гиви Зардиашвили, один из работников дирекции Дворца спорта. Увидев меня, он обрадовался:
- Тебя-то я и ищу, Георгий! Кончай с этим делом, - он решительно забрал с моего стола коньяк, закуску и отнес буфетчице. - Не порти себе аппетит. Ужинать будем в другом месте. Пошли.
- Куда еще пошли?
- Увидишь. Будешь гостем одного хорошего грузинского дома, не пожалеешь. Мне поручено привести тебя туда, поднимайся.
Возвращаться в гостиницу не хотелось - я слишком был расстроен и возбужден в тот момент, все равно уснуть бы не смог, мне необходимо было разрядиться, ну, а легче всего это происходит на людях, поэтому я не заставил долго уговаривать себя и поднялся из-за стола.
Знать бы, какие испытания ждут меня в эту ночь!
«Хороший дом», куда меня привел Гиви Зардиашвили, оказался квартирой секретаря райкома КПСС одного из крупных районов Тбилиси.
Хозяин дома, симпатичный грузин, на вид лет пятидесяти, с мягкими приятными манерами, преждевременно облысевший, встретил нас улыбкой, представил жене и повел в комнаты знакомить с остальными гостями, уже находившимися в квартире.
Говорят: хочешь постичь человека, понять его вкусы, привычки, пристрастия - посети его жилище! О том же гласит и народная поговорка: «Каков поп - таков и приход!»
«Приход», в который меня угораздило попасть, сразил под корень… Так и хотелось воскликнуть: живут же люди!
Залитая хрустальным светом чешских светильников и люстр, огромная квартира сияла, как Георгиевский зал Кремля! Дорогая мебель… Мягкие, приглушающие шаги ковры под ногами… Музыка, звучавшая из невесть где спрятанных стереодинамиков… Белый рояль в громадной гостиной словно лебедь плавал в зеркальных «водах» сверкавшего лаком паркета! Нежданно-негаданно я оказался в святая святых тбилисской номенклатурной элиты.
Что можно было сказать о хозяине дома? Он в порядке! В полном порядке. Никакие беды, нужда, перестройка и прочие стихийные бедствия и катаклизмы в обозримом будущем ему и его домочадцам не грозили! (Что же касается вкуса и пристрастий, то и здесь все было ясно: они тяготели в сторону дефицита, то есть всего того, чего в стране не хватает на всех.)
Каждый гость представлен был персонально, с непременным упоминанием служебного чина. Этим как бы подчеркивалась оказываемая мне честь.
Таким образом, меня удостоили своим рукопожатием несколько республиканских министров, включая и местного министра кинематографии. Чувствовалось, что все гости - одна компания. Все давно и хорошо знают друг друга… Сработались и притерлись друг к другу. Все местные и все - грузины. Русских - двое, я и известный комик Женя Моргунов.
В столовой ждал роскошно сервированный стол персон на двадцать. Хрусталь, серебро, фарфор, редкие грузинские вина, известные мне разве что по названиям, цветы… Так и просился на язык дурацкий, ненавистный многим благополучным грузинам вопрос: на какие «шиши» все это великолепие? И как это сочетается с декларированными партией принципами «социально справедливого общества»?
Конечно, вопрос глупый и неуместный, а в этом случае даже и подлый. Не нравятся эти люди? Тогда зачем ты здесь? Встань и уйди! Тебя пригласили (допустили) в этот дом исключительно для того, чтобы доставить этим людям удовольствие, чтобы удовлетворить и потешить их тщеславие.
Тебе должна быть известна вельможная «слабость» сильных мира сего к артистам. Панибратство со знаменитостью льстит самолюбию, льет елей на душу! Раз ты понимаешь это и не хочешь играть в подобные игры, не желаешь уподобиться чеховскому генералу на свадьбе - уходи! Никто удерживать тебя не собирается. Твоя философия здесь никому не нужна.
Но уж если смалодушничал и не ушел, если остался и пользуешься гостеприимством, вкушаешь со стола тех, кого в душе презираешь, то, значит, и сам ты недалеко ушел от них, и нечего философствовать. Твоя позиция «социальной справедливости» в этом случае откровенно попахивает социальной завистью. От всех этих самокритичных мыслей настроение оставалось препоганым.
Пригласили к столу. Женя Моргунов, давно предвкушавший хорошо выпить и вкусно поесть, придирчиво оглядывал стол. Не обнаружив на нем ни водки, ни коньяка, только сухие вина, разочарованно произнес в мою сторону, не шибко беспокоясь, что может быть услышан другими:
- «Сухариком», значит, угощают! А я-то думал…
Но хозяин услышал. Сказав несколько фраз по-грузински, отчего за столом рассмеялись и насмешливо посмотрели в сторону Моргунова, он отдал команду женщинам, весь вечер маячившим на втором плане в открытых дверях столовой, на виду у мужчин, как бы предупреждая их желания. Одна из них исчезла и тут же вернулась с графином кристально-прозрачной чачи. Хозяин наполнил фужер до краев и любезно преподнес его Моргунову, оставив ему в персональное владение и весь графин.
Через полчаса Жени за столом не было. Он сладко спал на одном из диванов в соседней комнате.
Свободное копирование
