Я был огорчен всем этим, но умные люди, раньше меня прошедшие круги ада и симпатизирующие мне, рассуждали иначе:
- Не суйся на материк с 39-й режимной статьей в паспорте, горюшка хватишь! Это же - волчий билет! Будут гонять отовсюду, как бездомную собаку! А кончится тем, что снова посадят! Ты, небось, попрешься не куда-нибудь, а в Москву, в Питер искать справедливость. Долго ли пришить наивному идиоту, бывшему «контрику», «нарушение паспортного режима» или что-нибудь и того хуже?.. Первый же дворник дома, где ты остановишься, настучит в милицию! Уезжать с Колымы можно только с чистым паспортом, как у всех, кто не сидел в лагере и не подвергался репрессиям… А у тебя паспорт «с повышенной температурой» (39-я статья), так что - сиди и не рыпайся! Радуйся, что не подох в лагере, а выбрался живым! Радуйся, что работаешь в театре, а не в забое вкалываешь! Что не отлучен от любимой профессии… Война, слава богу, кончилась, радуйся вместе со всеми! Все ждут перемен к лучшему, вся страна, ждут и надеются, - жди и ты! И не торопись, не шустри, жизни у тебя впереди еще много, ты молод…
Честно говоря, я не очень внял тогда напутствиям и предостережениям друзей - слишком велика была радость освобождения… а главное - вера! Выстраданная, выжившая в испытаниях вера в то, что все страшное уже позади, что с окончанием мировой войны неизбежно падет и царство ГУЛАГа. Изменится режим власти в СССР, «империи зла» на земле рухнут, и мир встанет наконец на путь Добра и Справедливости…
Наивный человек! Я все еще отказывался верить, что мировой фашизм - это гидра, чудовище с несколькими головами. Отрубив голову германскому фашизму, мир избавился лишь от Гитлера… На шестой части Земли, в СССР, выстоял и торжествовал победу над соперником еще более жестокий, более человеконенавистнический фашизм - фашизм сталинский, коммунистический!
Какая, к черту, могла сохраниться вера в разумное, справедливое устройство послевоенного мира, когда я к тому времени на собственной шкуре сполна познал, что почем в жизни. Ведь жизнь, как любая монета, имеет две стороны - лицо и изнанку,
«орла» и «решку»… Испытание на прочность начинается тогда, когда стороны эти соприкасаются. В моей жизни это случилось на двадцать третьем году, когда судьбе угодно было ткнуть меня носом в самую что ни на есть «изнанку»… Приоткрыть жизнь, как она видна «с черного хода», из «людской», откуда советская действительность виделась в своем настоящем, истинном свете, без парадной показухи, без лжи и демагогии - непременных спутников любой диктатуры.
Из моих тридцати лет семь последних ушло исключительно на борьбу за выживание, за право физического существования на этом свете… Да и последующие десять лет мало отличались от семи предыдущих: два года мытарств с «подозрительным» паспортом в поисках разрешенного мне места жительства… повторный арест в 1947-м… и опять - тюрьма, теперь уже в городе Горьком… Снова камера, снова дурацкие допросы, через полгода - очередной этап на восток, через всю Россию, в Красноярский край… Правда, на этот раз на допросах не били, а вместо нового срока все то же Особое совещание наградило бессрочной ссылкой на Таймыр, в Норильск… Но все это будет в последующие годы, потом… А сейчас, в 1945-м, только освободившись, я рвался «на материк». Упорно, но безрезультатно.
Так весь сезон 1945-46 годов я продолжал работать в театре, но уже не как заключенный артист - за пайку хлеба, а как «вольняшка», за полноценную зарплату, которой по тогдашним ценам хватало на несколько дней в месяц.
Свободное копирование
