При нашей школе был не только хор и музыкальный коллектив народных инструментов, но также был музыкальный кружок, некое подобие музыкальной школы. Кстати, в Истре тогда музыкальной школы еще не было. А здесь у нас, если только имеешь желание, то можешь обучиться. Мы и учились музыке, несколько человек, в основном девочки, записались на этот кружок и стали учиться игре на фортепиано.
Кто меня научил нотам, я не помню, наверное, мама, так как она немного играла на фортепиано, и нотные сборники в доме были. Мне очень нравился этот инструмент, и я загорелась мечтой, обучиться на нем играть. С удовольствием разучивала упражнения, этюды, небольшие пьески, домашние задания, заданные педагогом, на пианино, которое стояло в спортзале. Мы, четыре девочки, все из одного класса, постоянно, ревностно следили за успехами друг друга, соперничали, кто лучше сыграет. И часто выступали на школьных музыкальных вечерах и на праздниках. Играли как отдельно, так и в четыре руки.
Почему-то у меня была сильная тяга к освоению этого инструмента. Даже, когда я заболела и не могла посещать занятия, лежала в изоляторе с температурой, больше всего страдала, что не могу пойти на урок музыки. И тогда брала листок бумаги, рисовала клавиши, ставила на них пальцы и, глядя на свое задание, пыталась его разучить. И самым лучшим подарком для меня в то время была книга фортепианных этюдов.
Очень много в школе у нас было праздников. Это и 1 мая, 7 ноября, 8 марта и Новый год, праздник урожая Мне запомнились праздник урожая и праздник цветов, день сказки и многие другие. Интересно было готовиться к празднику, готовить украшения, и костюмы. На новый год обычно делали девочкам короны и платья. Корону вырезали из картона, намазывали ее канцеляркским клеем и насыпали на клей битые елочные игрушки. А платьица обычно шились из марли и затем крахмалились. Все мы были снежинками и танцевали на сцене под прекрасную классическую музыку свой танец, который до этого прилежно разучивали.
На празднике цветов у каждого цветка была своя роль: песня, стихотворение или танец. И каждый цветок имел свой костюм. Со сцены звучали стихи и песни о цветах, а девочки из танцевальной группы в своих костюмах танцевали танцы цветов. Каждая группа свой танец.
А на осеннем празднике урожая у нас устраивалась выставка крупных овощей и фруктов и всевозможных. осенних цветов. На стенах школы вывешивались наши рисунки на осеннюю тему. И опять стихи, песни, танцы об осени. Очень запомнился мне танец «Осенние листья» под известную тогда песню «Осенние листья кружат и кружат в саду..». Я в этом танце была одним из листочков в желтом марлевом платьице, в руках нарисованные кленовые листья, я представляла себя в этот момент не листком, а известной балериной.
Бывали у нас на праздниках и конкурсы лучших костюмов. Однажды мой костюм «Снежной королевы» занял первое место, и мне подарили за него книгу. Этот костюм шила мама, а я вышивала блестками ворот и рукава.
Вскоре моим родителям дали комнату в коммунальной квартире на территории санатория, и они переехали из Истры сюда. Теперь родители могли больше времени посвящать мне и жизни школы. Моя мама принимала очень активное участие в жизни школы и во всех ее праздниках. Она была активным участником самодеятельности в санатории и сочиняла частушки, стихи, и сценки из жизни. И в школе она разучивала с девочками танцы и обучила нас некоторым старинным танцам: вальс, подыграсс, подыкатор, а также народным танцам. Мы танцевали с одинаковым задором и русские, и белорусские, и украинские, и молдавские танцы. Даже татарский танец я очень любила исполнять, хотя в родне татаров нет. Но я двигала головой и крутила воздушные линии руками, наряженная в национальный костюм, как истинная татарка. И так как мама была увлеченной активисткой в самодеятельности, то и я вместе с ней проводила много времени на сцене, можно сказать, не сходила со сцены много лет. И выступала почти во всех номерах, кроме сольного пения, голоса у меня не было, хотя как мне казалось тогда, он был. Но отборочная комиссия каждый раз забраковывала мои песни, несмотря на то, что мама всегда находилась в этой комиссии. Зато в танцах, игре на фортепиано и в акробатических этюдах я преуспевала.
В новогодние каникулы у нас у детей были сплошные праздники, часто вывозили на елки в Москву на санаторском автобусе. Ежегодно наш школьный интернат был на елке в Георгиевском зале Кремля и на других мероприятиях. Там шли красивые спектакли и давали всем подарки, которых до этого мы не видели. Каждый год эти подарки были разными. В основном, это были жестяные коробочки или чемоданчики с красиво разукрашенными эпизодами из новогодней жизни на них. В коробочках - традиционное угощение: конфеты, шоколад, печенье мандарины. Очень нам нравились эти подарки, особенно, эти коробочки и чемоданчики из жести, с которыми мы потом играли целый год, складывая туда фантики, ниточки, лоскутки для кукол.
На лето всех детей интерната вывозили на черное море. Всех, кроме детей сотрудников. Мы оставались на территории, и для нас устраивали лагерь в стенах изолятора.
В нашем дворе жила внучка главного бухгалтера. Вернее, она жила постоянно в Москве, а к дедушке приезжала только на лето. Это была Женя Грачева, всеобщая любимица. Из Москвы к нам во двор она завезла такое понятие, как художественная гимнастика, потому что ее только что отдали в эту секцию в столице. Обычно, летним утром, она выходила на улицу и перед свои маленьким домом, в котором жил дедушка, стелила коврик, и начинались чудеса. Она разучивала свои упражнения и показывала их нам. Женя была в черном гимнастическом купальнике. У нас таких не было,мы бегали в черных шароварах и ситцевых блузках. Женя показывала нам ласточку, мостик, упражнения с обручем и с лентами. Теперь все девочки во дворе увлеклись гимнастикой. Женя учила всех, как заправский тренер, хотя была нашей ровесницей. Вскоре все стали делать ласточки, мостики и акробатические этюды.
Моя мама, увидев наше желание заниматься физкультурой, организовала для всех девочек во дворе ежедневную гимнастику на ближайшей реке. Брала нас всех с собой каждое утро, делала с нами зарядку и играла волейбол, после чего все мы купались. Потом мама, приведя нас во двор, уходила на работу, а мы шли в свой местный детский лагерь, тогда он назывался «детская площадка».
Летом же мы, дети сотрудников, имели возможность обегать всю территорию санаторного комплекса. Она вся была окружена высоким забором, а внутри все цвело, это было море цветов, цветущих кустарников. Это был теплый, райский уголок. И, поиграв в одном скверике, мы стайкой перебегали в другой, словно птички, перелетали из одного красивейшего места в другое.
Рядом со спальным корпусом номер два находилась высоченная водонапорная башня, видневшаяся далеко со всей округи. Как маяк в море, она стояла в окружении лесов и поднималась над ними своим желтым четырехугольным корпусом. Рядом с этой башней стоя желтый домик (домик Чехова), в котором работала моя мама. Там была контора. Народ постоянно приходил и уходил, слышался звук печатной машинки, мама печатала с такой скоростью, как будто стреляла из пулемета. Рядом с ней кабинет директора, на столе у него стоит телефон, рядом блюдо с фруктами. Однажды,когда мне было лет пять, я попробовала один из этих фруктов. Они были такие красивые, и сочные на вид, что я решила их попробовать, взяла грушу и откусила ее. И почувствовала во рту странную горечь и песок, зубы вязли в песке или сухой глине. Эти фрукты были ненастоящие. А маме потом пришлось извиняться за меня.
Напротив, через дорогу стоял магазин. Я никогда не ходила в магазин, и когда однажды летом меня мама послала за хлебом, то помню, как я испытывала неловкость и стеснялась спросить у продавца необходимый мне продукт. Вообще, мне почему то было ужасно стыдно находится в магазине, я покраснела и молчала, не в силах даже занять очередь, пока меня кто-то не узнал в очереди. И все равно я отвернулась и уставилась на витрину, за стеклом которой стояли две жестяные банки, приблизительным объемом в два литра, с черной и красной икрой. Одну этикетку я запомнила. На ней стояла цена 40 руб. Зарплата моей мамы была где-то в этих пределах. Еще запомнились в магазине конфеты подушечки в большущих коробках и раковые шейки.
Рядом с магазином с одной стороны стоял длинный деревянный барак, в котором жили некоторые сотрудники санатория, в основном рабочие, с другой - новенький дом, каменный двухэтажный. Там жила моя учительница Марья Федоровна с семьей. У них была двухкомнатная квартира с длинным коридором, балконом, просторной кухней и ванной. В комнате стояло пианино. Жили они, по моим понятиям, очень богато, раз было пианино. Дочь учительницы, Таня, училась со мной в одном классе. И когда я к ней приходила, она любила наводить чистоту: вытирала пыль с пианино и трюмо, протирала пол. И я ей помогала. Затем мы бежали ко мне и все то же самое делали у меня дома, убирались.
Напротив Таниной квартиры жил учитель физкультуры с женой медсестрой и детьми .В остальных квартирах - тоже учителя или воспитатели. За бараком находился гараж с большим количеством машин, а за конторой ворота, через которые открывался вход во взрослый санаторий. Туда вели две асфальтированные дороги: одна пешеходная, но широкая, а по другой ездили грузовые машины, которые привозили в санаторий продукты. Обе дороги были обсажены цветущими кустарниками. И между ними тоже цветы. Дорога шла по высокому косогору. На самой вершине его стояла беседка, из которой открывался великолепный вид на соседний холм, с церковью на нем. Между холмами извивалась лентой река. По эту сторону - клубничное поле, по ту - зеленый луг. По воскресеньям сюда доносились звуки церковных колоколов. Для меня тогда непонятный, но интересный и зовущий звук.
Дорога от беседки кончалась широкой площадью, в центре которой стоял памятник Ленину из белого камня, вокруг него красные сальвии, сзади кусты бордовых роз. Затем группками флоксы разных оттенков, пионы среди низкорослых однолетников. На некотором расстоянии друг от друга - в ряд белые вазоны с рельефными краями, в которых примостились пышные анютины глазки. На большом пространстве из цветущих клумб и кустарников пересекаются в геометрическом рисунке небольшие ровные дорожки, ведушие к следующему корпусу.
А здесь находился один из красивейших корпусов санатория. Это первый корпус или бывший замок Саввы Морозова, известного промышленника дореволюционной России. Впереди с колоннами, в середине с куполом как у церки, замок был внушающих размеров. Вниз от него к реке спускались широкие лестницы. Тетя, мамина сестра, рассказывала, что во время войны здесь был госпиталь. В описываемое же время в этом здании находилась в правом крыле столовая, в левом медицинские кабинеты с самым современным оборудованием, еще в Истре в больницах такого не было, а здесь и УВЧ и кварц и лечебные ванны и многое другое. Прямо у входа в небольшом помещении - парикмахерская с доброй парикмахершей тетей Катей, которая всех нас детей подстригала. В холле - украшенный лепниной потолок и стены, деревянные кадки с пальмами, на стенах картины художников в узорных деревянных рамах. Преобладает морская и итальянская тематика. Мягкая мебель, обитая кожей, по стенах. По коридору вдаль видна столовая, со светлым залом и множеством столиков, покрытых белыми скатертями, с обязательными приборами, солонками и салфетницами. Между столиками порхают молодые и красивые официантки, деловито делают свое дело. Под столовой в цокольном этаже расположилась кухня. Это огромная комната со сводчатыми стенами, посредине большая плита с котлами на ней. В белых халатах и колпаках беспрерывно движутся повара, подсобницы, официантки. По краям зала в небольших помещениях многочисленные кладовые и холодильные камеры. В больших деревянных ящиках разложены овощи, изюм, орехи, крупы. В холодильных комнатах висят мясные туши, по бокам ящики с виноградом, бананами, яблоками. Периодически подъезжают грузовики с продуктами, идет погрузка-разгрузка и учет товара с записью в амбарную книгу. Жизнь бьет ключом. Цветники от этого корпуса указывают дорогу к следующему своими пестрыми коврами. Поддавшись их манящему влиянию, незаметно оказываешься у следующего корпуса, самого интересного тогда для нас детей. Это клуб или кинотеатр. На фасаде с колоннами в верху изображена огромная страшная маска. Она всегда меня в детстве пугала, и что она означала, я не понимала. Однако, пройдя это страшное место попадаешь в царство, музыки, танца и кино. На втором этаже показ кино. По вечерам для отдыхающих - танцы с оркестром , лекции и концерты. На первом этаже бильярдные столы, обтянутые зеленым сукном. Здесь всегда можно поиграть в бильярд. Народу никого. Редко-редко кто из культработников играет с одиноким отдыхающим в бильярд. Да мы, дети любопытствуем, и нередко берем в руки кий.
Напротив клуба или пятого корпуса находился корпус отдыхающих, четвертый. Но туда нам нельзя, хотя там и работает моя тетя , но как только дети появляются около этого корпуса, то нас вежливо выпроваживают: «Тихо- тихо, не шумите, здесь отдыхающие». Мы туда и не заглядывали.
А за корпусами внизу - речка.Обежав всю территрорию, возвращаемся к себе во двор.
Свободное копирование
