У меня заканчивался девятый месяц заключения. Я прошел собеседование в приемной. Я оспаривал дату своей выписки. Я все еще был на одиннадцатимесячном сроке.
Агент заведения был в группе арестантов. Я провел тридцать дней в окружной тюрьме, прежде чем меня перевели в заведение до конца года. Я мало или вообще ничего не знал о законе. На собеседовании мне сказали, что я должен отсидеть одиннадцать месяцев. Я не боялся, что сломаюсь, отсидев дополнительный месяц. К этому времени я полностью контролировал свой череп.
Мама могла умереть в Калифорнии в любой момент. Я должен был добраться до нее до того, как она умрет. Я должен был убедить ее, что люблю ее, что ценю ее как мать. Для меня важнее была она, а не поимка шлюхи. Я должен был попасть туда как для себя, так и для нее.
Я пролежал в той камере две недели. Я написал документ, основанный на том, что, по моему мнению, было законным основанием для моего освобождения по истечении десяти месяцев. В нем тоже были тонкие мускулы. Я выучил текст наизусть. Я репетировал его в камере. Наконец я почувствовал, что у меня есть необходимая драматическая интонация и плавная подача. Это было за два дня до конца десятого месяца. Мне позвонили через две недели после того, как я попросил о втором собеседовании.
Должно быть, я выглядел как пугало, когда стоял перед ним. Я был бородатым, грязным и оборванным. Он был безукоризненно опрятен, сидя за своим сверкающим столом. У него было презрительное выражение лица.
Я сказал: “Сэр, я понимаю, что неотложность ваших обязанностей, возможно, способствовала тому, что вы пренебрегли моей настоятельной просьбой об интервью. Я пришел сюда сегодня, чтобы обсудить жизненно важный вопрос о дате моего официального увольнения.
“Ходят дикие слухи о том, что вы несправедливый человек, что вы фанатик, ненавидящий негров. Я сразу же отбросил их, когда услышал. Я почти догматичен в своем убеждении, что человек вашего гражданского положения и интеллекта вряд ли мог позволить себе или принять низменные предрассудки.
“В духе честной игры я собираюсь быть предельно откровенным. Если меня не освободят послезавтра, один мой агент здесь, в городе, собирается запустить процесс, который не только освободит меня, но, возможно, вдобавок прольет разоблачающий свет на некоторые не слишком законные, не слишком приятные действия, ежедневно совершаемые за этими стенами.
“Я был заперт здесь, как животное, почти десять месяцев. Как у животного, моя чувствительность зрения и слуха была усилена. Я хочу только то, что принадлежит мне по закону. Я утверждаю, что если бы ваш капитан стражи, который юридически является вашим агентом, арестовал меня и поместил в такое невероятное место, как Луна, на тридцать дней, технически и юридически я был бы под стражей в этом учреждении. Сэр, точка зрения неопровержима. Честно говоря, я не сомневаюсь, что мое освобождение произойдет по законному графику. Спасибо вам, сэр, за интервью ”.
Презрение исчезло с его лица. Я убедил его, что не блефую. Его глаза сказали мне, что он не мог так рисковать. В конце концов, он наверняка знал, как легко было провезти контрабанду в гнилое заведение и вывезти ее из него. Передать агенту воздушного змея было бы детской забавой. Я не спал той ночью. На следующий день я получил уведомление об увольнении. Я был бы освобожден по законному графику.
Свободное копирование
