Побег из тюрьмы - 3

На следующий день я отнес пачки окурков к угольной куче. Дворник принес мне рубашку и брюки. Я надел их поверх тех, что были на мне. Той ночью в камере я смастерил манекен. Я положил его под койку парня и до полуночи читал ему ободряющую речь. Я даже пообещал ему, что буду поддерживать с ним связь, а когда он выйдет, научу его быть сутенером.

Я думал, что последний день на угольной куче никогда не закончится. Я бы провалился, если бы была обычная вымогательство в камере. Наконец мы выстроились в очередь. У меня пересохло в горле и подкашивались колени. Мы приближались к тому сараю. Шуруп на стене отошел на двадцать шагов. Затем развернулся и пошел обратно, лицом к лицу с бригадой угольщиков.

Мне пришлось бы ворваться в сарай, когда он уходил. Я должен был бы быть там, когда он поворачивал, если бы он не был заперт. Если бы он не выстрелил в меня, дворники избили бы меня до полусмерти. Винт с угольной сваи был впереди меня. Он мог обернуться и посмотреть назад в любой момент. Ни один другой момент в моей жизни не был таким напряженным, таким безумно авантюрным. Я даже не знал, не было ли в очереди финки. Говорю вам, это было что-то. Если бы мой тикер был неисправен, я бы потерял сознание.

Винт на стене удалялся. Сарай, казалось, был за много миль отсюда. Я выскользнул из очереди и помчался к нему. Я слышал возбужденный шепот зэков позади меня. Я коснулся ручки двери сарая. На мгновение я заколебался. Я испугался, что найду ее запертой. Мои горячие от пота руки потянули ее ко мне. Она была открыта!

Как раз перед тем, как войти внутрь, я посмотрел на стену. Винт стоял и смотрел в сторону сарая. Я закрыл дверь. Видел ли он меня? Я оглядел сарай. Там не было ничего, под чем можно было бы спрятаться. Я мог слышать зэков в душевой. Они готовились к ужину.

Стальная дверь была наполовину открыта. Этот винт мог вылезти в любую секунду, чтобы запереть дверь сарая. Спрятаться было негде. Все было напрасно. Я услышал голос и скрежет ног у стальной двери. Винт выходил в сарай! Я посмотрел на потолок сарая. Я посмотрел поверх стальной двери.

Над дверью был ряд ржавых прутьев длиной в фут вплотную к грязному окну. Я подпрыгнул и схватился за два из них. Я задрал ноги вверх как раз в тот момент, когда винт вошел, чтобы запереть дверь. Я размахивал ножом всего в шести дюймах от макушки его синей форменной фуражки. Я повис там, как летучая мышь. Я затаил дыхание. Он прошел подо мной. Я увидел, как хлопья ржавчины падают с прутьев на верхушку его фуражки. Моим измученным ноющим рукам и ногам это казалось вечностью.

Я услышал, как с грохотом захлопнулась стальная дверь. Я снова начал дышать. Я повесил трубку еще на одно долгое мгновение. Он мог вернуться по какой-то причине. Я опустил свои парализованные ноги вниз и ослабил хватку на решетке. Я сел на каменные ступени, пытаясь отдышаться. В сарае было тихо, как в могиле. Я мог слышать отрывистое тиканье моего пульта.

Худшее еще не закончилось. Должен был прозвучать свисток “все хорошо”. Если бы он не прозвучал, они пришли бы искать меня с кулаками, дубинками и пистолетами. Я выглянул в щелку в двери. Я приложил к ней ухо. Двор был пуст. Я мог слышать звон стальных тарелок в столовой. Наконец все стихло. Подсчет продолжался.

Я подумал: “Даже если парнишка доведет дело до конца, в эту ночь счетный винт заставит этого болвана встать у двери камеры. Этот свисток не прозвучит. Прошло уже слишком много времени. Эти бессердечные ублюдки уже в пути. Они будут бить и растопчут меня, покалечив”.

Раздался свисток! Этот прекрасный звук был похож на звук открывающегося крана. У меня на глаза навернулись слезы. Я сплясал пыльную джигу на полу сарая. Наступили сумерки. Это был еще не конец. Единственным способом перебраться через стену было взобраться на крышу тюремного здания в дальнем углу двора.

К счастью для меня, камера находилась в глубоком углублении, иначе ее крыша возвышалась бы над стеной. Это было единственное здание, расположенное близко к участку стены. Лестница в других зданиях доходила почти до крыши камеры. Может быть, я слишком стремился сбежать. Я не приготовил веревку или крюк. Мне пришлось бы использовать руки и ноги. Он находился в шести футах от меня и в двадцати футах над стеной.

После того, как подсчет закончился, в стене остался только один шуруп. Он, должно быть, сидел в своей кабинке и читал газету или журнал. Если бы он поднял глаза, то не мог не заметить меня в ярком свете фонарей во дворе.

Моя униформа была темно-зеленой, покрытой черными пятнами от угольной пыли. Возможно, на улице я выглядел бы как любой закопченный рабочий сталелитейного завода или угольной промышленности. Пока что у меня неплохо получалось с краткосрочным планированием.

У меня было время до полуночи, чтобы перебраться через стену и покинуть город. На мне не было ни царапины. Я раздал небольшое состояние в виде чаевых горничным отеля, коридорным и барменам. Теперь все они были богачами по сравнению со мной. Я знал нескольких, к которым мог пойти и получить несколько долларов. Их можно было найти по месту их работы.