5 июня.
St.Jermain l'Auxerrois*. Перед Магдалиной. После долгой нерешимости. "В тех трех стихах есть вопрос".* Долгое молчание. "Какой вопрос?"
Я не ответил. Рисуем. Проходя по двору Лувра: "Какой вопрос? Вы раньше не задавали вопросов".
- "Нет, это легенда"...
Но об вопросе мой язык не повернулся.
Завтрак у Дюваля*. Об мгновении. "Служите мгновению. Это смирение. Я бездарна".
В Японском отделе. Много часов. Разговор непринужденный, даже смех. Точно ничего не было. Но за этим мысль.
Мышка бежала
Хвостиком вильнула
Яичко упало
И разбилось...
Потом, выходя: "У меня мучительное чувство, когда люди мне вдруг надоедают и становятся невыносимы. Они совсем в этом не виноваты". (Это о Пищалке)*...
Проходим через Тюильри. "И чем они меня больше любят, тем меньше я их могу выносить". - Тогда предупреждайте их, пока сохранилось чувство дружелюбия. Вы можете сказать: "Вот, у меня такая особенность - и т. д.".
"Ну вот, я Вас предупреждаю".
Чувство падения в провал. Долгое молчание. Потом мы говорим о других предметах, и я мысленно хвалю себя за то, что умею владеть собой.
В груди физическое ощущение, что что-то сжалось в комок, но мы спокойно говорим до самого дома.
Бальмонт уезжает*. На вокзале Екатерина Алексеевна, Елена* и я. Когда я смотрю на нее, я боюсь показать, что знаю.
С Ек. Ал.: Вы не изменили мнение о Маргоре? Я узнала ее с других сторон. Она - это говорили в семье, но она сама отрицала... (следует тот же рассказ).
Это для меня? Предупреждение?
Надо уничтожить всякое подозрение объяснения. Надо дать другое толкование стихам и "Что значит вопрос?". Я думаю об этом, ожидая omnibus'a на St. Jermain. Меня осеняет возможность. Я заговорю о книге. Пока это возможно. "Три стиха определяют ее содержание".
Мне представляется, что мы говорили весь день и только 2 раза кончиком пальцев притронулись к главному Теперь это надо скрыть.
Свободное копирование
