19 августа 1936 года (Москва)
Были с Федей у фотографа в Интуристе. Очень там всё глупо. Детей снимать совершенно не умеют. Не то что стараются поймать живое выражение или позу, а добиваются какого-то определенного положения головы. Федя сначала был весел, но как помучили его минут десять, раскис, сделал упрямое лицо, опустил голову, только болтал ногами, не обращая никакого внимания на глупую трещотку, которой привлекали его внимание, и даже ко мне не оборачивался. И всё-таки даже если бы так его снять, наверное, вышло бы ничего, хоть упрямое личико. А его сняли, когда он поднял лицо с таким видом - нате, мучайте, истязайте. Вышло, наверное, ужасно.
Придумал новую игру, которая приводит деда в отчаяние. У деда на столе стоят фарфоровые бюсты Пушкина и Гоголя. Федя изображает, что они идут, встречаются, кланяются друг другу, а потом целуются, причём немилосердно стукаются головами.
Вечером я попросила Надю уложить его спать, мне надо было догладить бельё. Очень было смешно. Федя по-настоящему измывался над Надей. Через каждую минуту он требовал то чашку, то шахматы, то счёты и всякие другие невозможные вещи, причём очень веселился. Как ни было смешно, пришлось идти самой; у меня заснул.
Свободное копирование
