На фото: Разыскивается Максимилиан Горвиц
2 октября 1920 года Адольф Барский, один из создателей коммунистической рабочей партии Польши, послал из Берлина в бюро польской партии большевиков в Москве резкое письмо, торопя товарищей поспешить с обменом политических заключенных между Советской Россией и Польшей. Он писал: Долго вы еще будете держать в России польских идиотов, или нет, белой Польши им не спасти, и от этого не выиграет ни Польша, ни Россия. <…> Так какого черта из-за этого страдают наши лучшие люди, почему должны пропадать их силы и способности? Наши люди теперь находятся под судом, в том числе Вера [1], Горвиц, Лауэры [2]… и др. Прекрасные головы, замечательные публицисты, великолепные организаторы. Все эти товарищи уже неоднократно побывали под судом, а значит, им грозит, по крайней мере, четыре года тюрьмы, и не исключено, что в самых тяжких условиях. <…> Для уже сидевших — таких, как Трускер, Горвиц, Вера и других, это равносильно смерти, самое малое, что их ждет, — потеря здоровья, способности работать, если учесть, что все они больные люди.
В декабре 1920 года Горвиц был уже на свободе. Вместе с другими товарищами он бежал из лагеря в Домбе. Через дыру, проделанную в гнилых досках забора. Макс уходил первым, из-за ноги это далось ему с трудом. Но как только он вылез, к нему вернулось его обычное хладнокровие. Он спокойно остановился на дороге и закурил трубку, притворяясь обывателем, который вышел подышать свежим воздухом и сейчас у него передышка. Лишь дождавшись, пока пройдет часовой, расхаживавший вдоль забора, Макс медленно заковылял в сторону Кракова. Оттуда прямиком в Берлин. А Министерство военных дел вслед ему — объявления о розыске.
Он не приехал на похороны Ануси — она умерла в Варшаве в январе 1921 года от скарлатины. Незадолго до этого ей исполнилось десять лет. Стасу — тринадцать. Касе — пятнадцать.
Свободное копирование
