На фото: Густав Бейлин
Деньги находились, честолюбивые притязания семьи возрастали. Геня пыталась поверить в себя. Спустя год писала: Ландовская хотела взять меня на несколько дней с собой в деревню на этой неделе, но я отказалась, на что она, мне кажется, немного обиделась. Но она туда только перебирается, и рояля нет — что бы я там эти дни делала?.. Она постоянно мне говорит, что я такая способная, и просит, чтобы работала, а иначе загублю свой талант. Она говорит, что то, к чему другие приходят, работая месяцами, у меня есть в руках, надо только больше знать сочинений, и тогда выйдет толк.
Но как можно стать настоящим артистом, когда нет в тебе достоинства, когда живешь такими сомнениями и страхами: смогу ли, должна ли заняться чем-то более полезным, стоит ли давать мне столько денег? Когда нет и тени безоглядности и эгоизма, а проблемы других представляются важнее собственных? О чем думала Геня в Париже? Не о своей блестящей и обещаемой ей карьере любимой ученицы знаменитой Ландовской. Не о своих устремлениях и мечтах. А о том, чтоб при оказии прислать папочке консервированные ананасы, на распродаже купить тоненькие трусики и блузки по 6 фр. для матери (пора наступила элегантным вещам), аксамитовые повязки на голову и материал на платье для младших сестричек — Каролины и Стефании.
Чем жила Геня в Париже? Тем, что брат Гучо вновь наделал долгов и мама на него за это рассердится, что ему, конечно же, на самом деле нужен смокинг и полуботинки, он снова несчастен в любви и мало работает. А тете Розе нечем платить за квартиру, сестра Маня по ней так скучает… Ну что тут посоветовать? Вот бабушка болеет, может, оставить Париж и поехать за ней ухаживать? Вся она — живое, пульсирующее сочувствием сердце. Я люблю вас. Не могу без вас жить. Как бы я хотела быть, наконец, с вами! Все, что здесь переживаю, без вас не имеет значения. Ах, если бы можно было эту мою парижскую жизнь перенести в Варшаву!
Свободное копирование
