На следующий день мы делали обед комитету благотворительного общества. Стол роскошно был сервирован, за стулом мужа стояли два рослых, красивых сарта в цветных халатах и белых чалмах. Обед прошел очень весело; в зимнем саду играл хор Оренбургского казачьего полка. Я сидела между генералом Корольковым и генералом Янушковским, начальником инженеров Туркестанского округа. Корольков сказал длинную речь, относящуюся к трудам благотворительного общества, в конце которой провозгласил тост за мое здоровье, принятый шумным "ура". Мы перешли на террасу пить кофе, а потом все общество высыпало в сад и расположилось у фонтана. Сад был фантастично освещен стеклянными разноцветными фонарями.
Опять переживаем мы смутное время! Доходившие до нас слухи предупреждают о возможности нового бунта. Глухое брожение, по-видимому, все растет и усложняется. Мы живем здесь на кипящем вулкане; надо быть настороже, чувствуется сильная тревога, как перед грозой. В Ташкенте население сартовское в 124 тысячи, а войск всего 15 тысяч, да и те разбросаны по разным пунктам. Положение во всяком случае не из приятных, но насколько все-таки наше положение в Туркестане надежнее положения англичан в Индии, где на три тысячи туземного населения приходится по одному белому солдату! Принимаются энергичные меры: войска стягиваются; сартам запрещено носить оружие. Охотничья команда, вернувшись из долины Малого-Алая, донесла, что там появилось много киргизских кочевников; послана туда сотня казаков. Настроение духа у меня очень тревожное; мне особенно жутко сознавать, когда по вечерам раздается крик муэдзина, что одна лишь стена разделяет наш сад от туземного города. Нам донесли, что в Ферганской области четверо туземцев производили между местными жителями сбор пожертвований в пользу нового ишана, который, как говорят, сбирает людей для нового "газавата", многих арестовали. В городе Пржевальске в разные правительственные учреждения присланы подметные письма, обрызганные кровью, с предупреждением о начале "газавата* в ночь на 30-е Июля; живем мы точно во времена Гугенот! По дальнейшему расследованию, это оказалось плохой и непристойной шуткой каких-то более пошлых, чем остроумных, праздных людей. Вообще, все страхи преувеличены и сильно раздуты; скоро опять все стало тихо и спокойно, смута в крае улеглась.
Сто двенадцать андижанцев, судившихся за восстание, только теперь отправлены через Красноводск в Сибирь на каторгу. Девяностолетняя мать одного из мятежников, 63-х летнего старика, приговоренного к повешению, обратилась по телеграфу к Императрице Марии Феодоровне с просьбой, составленной так: "Самая несчастная мать просит самую счастливую о помиловании приговоренного сына". Телеграмма поспела как раз ко дню именин Государыни, и в тот же день муж получил извещение о том, что просьба престарелой матери уважена, и казнь заменена каторгой. Говорят, что адвокат, составивший так талантливо текст телеграммы старой сартянки, получил от нее десять тысяч гонорара. Муж счел долгом человеколюбия ходатайствовать о помиловании остальных приговоренных, и когда их уже вели к виселице, им объявили о замене смертной казни каторгой.
Свободное копирование
