На следующий день, рано утром, я подходил уже к обсерватории, называемой Radcliffe Observatory. Она построена в обширном парке, в северной части города; парк окружен высокою каменною стеной, сплошь заросшею плющом. У ворот вместо всяких вывесок или объявлений я увидал только синоптическую карту с предсказаниями погоды. Через несколько минут я был уже в кабинете директора обсерватории, почтенного, теперь уже умершего, старца г. Стона (E. J. Stone), и слушал поучительную историю этого учреждения. Обсерватория построена в 1771 г. на средства Радклиффа, придворного врача прошлого столетия. Надо заметить, что Оксфорд сохраняет много памятников этого достойного человека, и тут благодарное потомство окрестило даже одну из улиц Радклиффовою. Со времени основания последовательными директорами обсерватории были Hornsby (1772–1810), Robertson (1810–27), Rigaud (1827–39), Johnson (1839–59), Main (1859–78), а после краткого управления Притчарда (Pritchard), в 1878–79 гг., обсерватория поступила в заведование Стона.
Здание Оксфордской обсерватории построено с большим вкусом и оканчивается вверху (на высоте 110 футов) огромным глобусом, поддерживаемым красивыми статуями Атласа и Геркулеса. Внутренность здания представляет много величественных зал и отдельных помещений с инструментами. Между прочим тут хранятся ветераны обсерватории: большой двойной Квадрант Бёрда, зенитный сектор и два старинных пассажных инструмента с длинными, но очень тонкими трубами. В новом меридианном зале находится великолепный меридианный круг работы Траутона и Симса (объектив 5 дюймов, фокусное расстояние 51/2 футов). Он отсчитывается 8 микроскопами с микрометрами; лимб сделан из чистого золота и разделен через 5'. Подобно гринвичскому, этот инструмент употребляется без уровня при горизонтальной оси, и наблюдения делаются прямые и при помощи отражения в искусственном горизонте. Особенность окуляра этого инструмента заключается в том, что при нём имеется двойной микрометр, с движением подвижных нитей и по прямому восхождению, и по склонению. Вся труба покрыта снаружи черным сукном, а для наблюдения надира имеется еще особая большая, тоже черная, мантия. На вершине здания под упомянутым уже глобусом установлены метеорологические приборы.
Кроме главного здания, в обсерваторском парке расположено несколько небольших помещений новейшей постройки. Башня для экваториала Кука (объектив 10 дюймов, фокусное расстояние 12 ф.), пожертвованного сюда известным богачом и любителем астрономии Барклеем (Barclay), снабжена весьма оригинальною крышей. Это не купол с люками, как его устраивают обыкновенно, а сплошная крыша, которая на катках, по особым горизонтальным рельсам отодвигается совершенно в сторону, так что во время наблюдений открывается весь горизонт. При таком устройстве наблюдатель не нуждается в прислуге для вращения купола и открывания люков и имеет возможность обозревать всё небо на случай появления какого-нибудь нового светила. В другой небольшой башне помещается новый гелиометр Репсольда (объектив 71/2 дюймов, фокусное расстояние 101/2 ф.). Обе половинки разрезанного объектива двигаются по дугам кругов, центры которых находятся в окуляре трубы; предельное раздвигание половинок доходит до 21/4 градусов. Взаимное положение частей объектива отсчитывается на шкалах при самом объективе, помощью длинных микроскопов от окуляра. Этот гелиометр употребляется здесь главным образом для микрометрических измерений положений двойных звезд.
Кроме обсерватории Радклиффа, в Оксфорде существует еще университетская обсерватория, но вследствие болезни её директора Притчарда мне не удалось ее осмотреть. Главные работы этой обсерватории — небесная фотография. Как известно, Притчард особенно прославился определением звездных параллаксов при помощи фотографии.
Не останавливаясь на подробном изложении всего виденного в Оксфорде, замечу лишь, что Оксфорд издавна славится своею ученостью и известен под кличкою link of England to the learned of Europe (звено, соединяющее Англию с учеными в Европе). Опишу теперь мое краткое пребывание в другом, тоже старом, университетском городе Кембридже. Это более многолюдный и торговый пункт. В Оксфорде я не видал извозчиков и с воксала в гостиницу и обратно следовал пешком в сопровождении мальчишек-носильщиков; в Кембридже оказались такие же кэбы, как в Лондоне. Я приехал сюда поздно вечером и остановился в старинной гостинице Old Castle, где тотчас спустился в общую залу обедать. Даже в большом обществе и за общим столом можно заметить примерную религиозность англичан. Каждый из них, садясь за стол, благоговейно склоняет голову и шёпотом произносит молитву или, по крайней мере, молча сосредоточивается на несколько мгновений и мысленно обращается к Богу.
Общий обед уже кончился, но мне тотчас приготовили и подали обычные английские явства: яичницу с ветчиною, кровавый ростбиф и пуддинг. От супа я, конечно, отказался, потому что английские густые супы — это просто рвотное, после которого уже ничего не будешь есть. За обедом, сколько я мог заметить, англичане мало пьют вина или пива, но любят выпить по стакану джину с водою. Впрочем, необходимо заметить, что английская водка — джин — хороша и без воды.
Свободное копирование
