С главным агрономом Ильей И.К. проехали до комбайнов на уборке урожая люпина. Я заметил, что посев был изреженный, и поле было какими-то волнами. Когда я прошел по полю, то обнаружил, что посев был произведен по вспашке, без соответствующей предпосевной обработки - даже бороны после вспашки на поле не было, не говоря уже о культивации. Вспашка проводилась с огрехами - каждый проход плуга был виден - вот от чего и волны. Спросил агронома: "Илья Иванович, почему такое безобразие, такое грубейшее нарушение агротехники?" Он ответил, что не было времени на подготовку почвы под посев - райком требовал отчитаться в проведенном севе "в сжатые сроки". Подошли к работающему комбайну. Комбайном убирал люпин комбайнер возрастом лет под 50. Я спросил: "Почему такие потери после скашивания?" Он так вроде как со злостью посмотрел на меня с пренебрежением (агроном представил меня как экономиста, то есть бумажного человека, ничего не понимающего в технике) и ответил: "А ты садись на комбайн и покажи, как ты лучше скосишь". Я ответил: "Надо будет, сяду и покажу". Я попросил опустить жатку до конца на землю. Когда он ее опустил, я взял за полевой делитель и пытался ее приподнять, но она даже и не тронулась. Я спросил, сколько кг должно быть усилие для ее подъема, он ответил, что работает на комбайнах 15 лет, и нечего его спрашивать о таких глупостях. Я обозлился и сказал, что если он не знает таких глупостей, то какой он комбайнер, да еще с таким стажем, сколько хлеба в землю похоронил? "Бери ключ и натягивай пружины" - приказал я ему. Он исполнил. Головки натяжных болтов даже сохранили заводскую краску, они никогда не регулировались. После того, как за делитель можно было с усилием приблизительно 25 кг приподнять жатку, я велел поставить ее на высоту среза. Комбайнер на меня глаза вылупил: "Как это я ее на месте могу поставить на высоту среза без гидравлики?" - спросил. Я его заставил поднять жатку на гидравлике и обнаружил, что там даже нет опорных башмаков. Спросил: "Где башмаки?" "Наверное, в складе", - ответили мне. Я попросил агронома привезти их. Когда они привезли их и поставили на необходимую высоту среза - комбайнер продолжил уборку. Он обошел круг, остановился и, обращаясь ко мне, сказал: "Теперь другое дело, а то я бы сел на рычаге гидравлики". Илья-агроном сказал, что надо будет проверить все комбайны.
На току сортировали зерно женщины, мужчин было мало, но в основном все начальники: от учетчика, кладовщика и выше. Все погрузочные работы производили женщины, хотя на машинном дворе была мощная техника, но не была задействована ни одного часа в производстве. Все было разграблено: электромоторы сняты, кабеля украдены, а на новых сеноподборщиках сняты резиновые колеса, которые подходили грузовым автомашинам, кое-где сняты металлические листы, в таком же состоянии были новые прессподборщики сена. Вся эта уборочная и подсобная техника, заменяющая ручной труд, стояла на машинном дворе и производила унылое впечатление. На мой вопрос главному инженеру: "Что это такое с сохранностью техники, и кто за все это безобразие отвечает?", он ничего вразумительного не сказал. Приехали с главным агрономом на поле, где шла уборка картофеля. Работало четыре картофелекопалки, два картофелеуборочных комбайна, и еще несколько упряжек лошадей подпахивали картофельные кусты. На поле копошилось, как в муравейнике, человек 400 рабочих - подбирали клубни и складывали их в бурты. Работа шла организованно и споро. Около поля стояли автобусы, которые доставили рабочих из городов в помощь уборке урожая. На глазах рос бурт с картофелем. Мне организация труда понравилась. Управляющий, бригадир и учетчик были на месте. Мы вместе с ними порадовались хорошей погоде. Управляющий сказал, что осталось убрать немного и при такой организации труда, если, конечно, не помешает погода, за полмесяца справимся, тем более, что на завтра обещали подвезти дополнительно еще 200 человек рабочих.
Свободное копирование
