Опять на старом хуторе "разгорелась война" между старой женщиной Крисантьевной и Васькой М.. Васька был хамовитый, молодой мужик. Они оба держали пчел. Эта бабка подала мне жалобу, как депутату, на Ваську. В жалобе указывала, что Васькины пчелы воруют мед у нее из уликов (ульев) - он своим пчелам в сахарный сироп для подкормки добавляет водку - пчелы балдеют, становятся нахальными, убивают ее пчел, а мед переносят в свои улья. Как я мог разбираться? Как доказать, так это или нет? Я только и мог ему сказать, что он нахал и обижать старого человека грех, и чтобы он с ней помирился.
Васька был штатным колхозным пчеловодом на пасеке в 400 пчелосемей. В моей бригаде недалеко от первого стана был сад. Были в нем яблони-ранетки, смородина и малина - на площади 4 га. Там же располагалась пасека. Майя, будучи агрономом, расширила сад до семи га. Насадили под ее руководством яблоки районированных перспективных для нашей зоны сортов. При пасеке, а значит, в саду, была добротная сторожка. Сторожами посменно были два старика - Мишенька С. и Костя П.. Они были оба веселые, с чудинкой. Мишенька был немного образован - читал детские сказки и, случалось, газеты. У них в сторожке всегда стоял молочный бидон с медовухой - они понемногу смаковали ее, не допьяна, а для бодрости духа. Когда, случалось, я наведывался к ним, они угощали меня медовухой. Мишенька был своеобразный человек со старыми укладами жизни и много рассказывал про старину, мне было интересно его слушать. Оказывается, его не обошла судьба репрессий 1938-го года и, как он говорил: "хлебнул мурсовки по полной за пять лет лагерей". Он был всегда чисто одет и выбрит. Костя же, в отличие он него, был полная противоположность. Лицо его было заросшее седой шерстью (именно шерстью, а не волосами), он был человек с юмором и добрый, когда смеялся, то лицо скрывало улыбку, и это можно было определить по его глазам. Как-то, посмаковав медовухи, они пришли в возвышенное состояние духа, и Мишенька сказал Косте: "Неси свою бандуру - повесели гостя". Он зашел в сторожку и вынес оттуда видавшую виды лучших времен, облезшую, похоже, найденную на мусорке, но чистую балалайку. Я удивился и сказал, обращаясь к Мишеньке: "Что, Костя умеет играть, он что, музыкант?" На что Мишенька на полном серьезе ответил: "О, ты не знаешь, он на этом инструменте может всяческие заузоры вытренькивать". И Костя начал "вытренькивать заузоры", а потом перешел на исполнение частушек под свой аккомпанемент и запел глухим старческим, но не потерявшим вариаций голосом. Он пел "народные частушки", т.е., которые исполнялись всенародно. Затем перешел на политические, а также немного хулиганистые и, вероятно, своего сочинения.
Он пел много, но одно мне запомнилось: "А я милочке наказывал, не лазай на сарай, попадет в ноздрю соломина, смотри не замерзай". Я бы еще побыл со стариками, но нужно переключаться на работу, да лошадь хорошо отдохнула и подкрепилась овсом, который я возил с собой. Нагрузка на лошадь была большая - вот и сегодня мы уже проделали путь в 20 с гаком км. За мной были закреплены две лошади: серый жеребец "в яблоках" и вороная кобыла. Они в конюшне стояли в отдельном стойле и были на особом рационе питания - иначе бы не выдержали нагрузки.
Свободное копирование
