НЕУЖЕЛИ?

Совершенно не представляла жизнь без работы, была убеждена, что малость огляжусь, отдохну и снова вперед! Оказалось, что на всю оставшуюся жизнь. Я сейчас понимаю, что сделала правильно. Состарились родители, мои и мужа, а мы в этих семьях единственные дети и пора вспомнить об ответственности. Началось с моего по-существу отчима Алексея Петровича Кирова. Он всю войну обеспечивал радиосвязь Соловков с материком и в боевых действиях не участвовал, но война нашла и в родном Копорье. Однажды он возвращался с дальних лугов с возом сена. Дорога шла в гору и лошадь тянула с усилием, копыто вывернуло из проселочной дороги противотанковую мину, прогремел взрыв. Киров шел рядом, положив вожжи на спину лошади, после взрыва не стало ни лошади, ни хозяина. На дороге лежали пустые оглобли, а Киров оказался метрах в двадцати. Его товарищ почему-то отстал и  его просто оглушило. Киров весь в крови, Петр едва плетется. Мимо проехало несколько машин, вероятно друзей приняли за пьяных забулдыг.  Наконец их подобрали, в Копорье перевязали и сразу пригородным поездом отправили в Ленинград, в институт офтальмологии, не было ясно – на месте ли левый глаз! Глаз нашелся и даже смотрел! Я училась на третьем  курсе и додумалась бежать к ректору – тут же была команда госпитализировать в клинику института. Болел долго, я часто приходила и подолгу добывала из левой щеки окалину и даже маленькие щепочки. С этого времени постоянно и подчас тяжело работая, он не расставался с горстью таблеток. Мама держалась, но к восьмидесяти годам вдруг как-то быстро стала сдавать и жила надеждой на мою пенсию. Моя мама и мой отчим упокоились у стены Копорской крепости, построенной рыцарями в 1240 году. Первой ушла мама, а через 10 месяцев отчим. Это была пара, про которую соседи говорили: Женя Лешу после себя не оставит. Так и произошло.

  Родители мужа на башкирских просторах построили два города. Кумертау на поверхностных углях, и Нефтекамск на нефти. В том и в другом случае начальником финансового управления строек был Геннадий Михайлович Гордеев. Однако до этих назначений накопил боевое прошлое, плюс пять лет  (1937) Воркуты как «Зиновьевец». Был реабилитирован и сразу использован как опытный экономист. А вот здоровье с трудом позволило доработать до пенсии. К нам ехать категорически не соглашались, считая, что этим усложнят нашу жизнь. Когда стало совсем плохо, я обратилась в Обком за разрешением купить вне очереди однокомнатную квартиру для свекра и свекрови. Купили. Уговорили, умолили приехать в Калугу. Однако дом сдавался через четыре месяца – жили вместе, оказывается это даже хорошо! И маленькую квартирку отдали младшему сыну с молодой женой.

  Родителей старательно подлечили, и до последнего дня они жили с нами, сперва в Калуге, затем в Москве. Упокоились в центре Москвы на Ваганьковском кладбище. Три года назад к ним присоединился сын. Есть место и для меня.