Действующие лица - 1

Глава 2. Действующие лица

Теперь, когда мы плывём, как раз время представить себя читателю или, вернее, начать мне действовать в качестве летописца и познакомить со всей компанией, направляющейся в Катманду.

Читая отчеты других Гималайских экспедиций и беседуя с членами других коллективов, мне стало казаться, что не было экспедиции, организованной удачнее, чем наша; без сомнения, это одна из причин её успешного исхода. Высота играет странные шутки в вопросе о привязанностях. Тот, кто на уровне моря ваш друг, может стать смертельным врагом на Южном Седле. Я лишь повторю избитые истины, когда скажу, что манеры восходителя, своеобразие его речи, склонность к хныканью, храп по ночам, особенности его сморкания или кашля, привычка напевать себе под нос могут довести товарищей до мыслей об убийстве. Приятно отметить, что те, кто был моими друзьями в марте в Катманду, в июне остались такими же и даже стали более близкими мне. Эту дань я должен в первую очередь отдать тому, кто спаял весь коллектив,— Джону Ханту. Джона следует вкратце представить. За короткий срок он стал одним из наиболее популярных лиц в стране.

Впервые я встретился с ним, когда был ещё юным лейтенантом, только что получившим звание, а он майором с видным положением и заслуженным авторитетом. Джон Хант был также человеком, о котором при первом же рукопожатии вы знали, что он будет вашим другом. При первой встрече мы рассматривали его фотоснимки. Несколько позже, когда он организовал бригадные курсы в Северном Уэльсе, мы вместе с Альфом Бриджем приехали к нему работать инструкторами. Вряд ли мы думали тогда, что нашему трио суждено и дальше работать вместе; между тем именно Альф весной 1953 года подготовил к отправке кислородное оборудование и сделал это столь мастерски, что требуемая партия была отправлена точно в срок и в горах мы были снабжены кислородом в достаточно количестве, даже с некоторым запасом.

Наиболее характерными чертами Джона были решительность и умение сосредоточиться на достижении цели. Он был твердо убеждён, что, если человеческий разум может помочь добраться до вершины, ничто человеческое не в силах нам в этом помешать. В процессе сборов он готов был при малейшей необходимости лететь в Швейцарию. Более того, он полетел бы в любую точку земного шара, где он мог бы получить полезную информацию. Наши сборы оставляли ему очень мало свободного времени, и все это время Джон тратил на обдумывание вопросов штурма. Мне никогда не приходилось встречать человека, который бы так мало щадил себя, слишком мало, как порой считали его друзья. Через три дня после того, как он заболел плевритом (таков был диагноз Майка Уорда), он совершил 600-метровый подъём от Озерного лагеря через ледопад к лагерю II, чтобы «проверить условия». С таким же воодушевлением он настаивал на личном своем участии в разведке в начале мая.

Большинство из нас в то или иное время спускались в «лагерь отдыха» на зеленой травке. Джона невозможно было уговорить покинуть Базовый лагерь, так как оттуда можно было связываться по радио с верхними лагерями. Лишь однажды он посетил «лагерь отдыха» для краткого визита к больному Тому Стобарту.

Джон довольно плотного телосложения. Он двигается быстро, что я знал и раньше, и на первый взгляд в стайеры не годится. Действительно, поднимаясь в Цирк и выше, он нередко приходил в состояние видимого изнеможения. Однако на следующее утро вставал свежий как ни в чем не бывало и организовывал распорядок дня. Такой характер соответствовал, пожалуй, энергичному выражению его резко очерченного, но отнюдь не грубого лица. Наиболее живо я вспоминаю лагерь IV, где Джон, чисто выбритый, с лицом, покрытым глетчерной мазью даже поверх усов, с прищуренными глазами припал к биноклю.

Соедините теперь эту железную твердость характера со всеохватывающим обаянием — и вы получите примерный портрет нашего лидера. Лишь после возвращения из экспедиции я открыл, что Джон увлекательный оратор, который спокойной, задушевной манерой очаровывал аудиторию. Мы уже знали, что он способен пленить любого слушателя. Секрет, я думаю, заключается в том, что он рассматривает каждого как друга, как возможного в соответствующих условиях помощника. Джон бесконечно верил во влияние Эвереста на весь мир, и официальным лицам, промышленникам, дипломатам и нам самим оставалось только с этим согласиться. В горах он мог убедить наиболее тщеславного, что тот делает жизненно важную для экспедиции работу, даже когда в Базовом лагере чистит картошку. Подобное руководство — это искусство заставить каждого, даже равнодушного, поверить, что он сам стремится идти вашим путём.

Общая для военных черта — любовь к планированию. Для эксперта Объединенного планового штаба соблазн непреодолим, и к тому же Эверест действительно требовал планирования. Начиная с первого собрания нашего коллектива мы получали почти ежедневно пачки инструкций, программ, расписаний, распределений, исходящих от Джона Ханта и Чарлза Уайли (тоже бывший майор в войсках гурков). До того ещё как покинуть Англию, мы располагали уже полным списком палаток для любого лагеря в горах совместно с распределением людей в различные отрезки времени. Следует отдать должное этим планам: многие из них впоследствии были полностью выдержаны и немногие остальные, как и полагается хорошо составленным планам, могли быть легко исправлены. Последним документом, с которым мне пришлось иметь дело на Эвересте, был напечатанный на машинке в лагере IV перечень грузов, подлежащих заброске на Южное Седло. Однако это было ещё не всё. При возвращении вплоть до Катманду мы получали списки, где были распределены встречи, различные приглашения, приказы и т. п. Наша «армия» к моменту составления этих документов ещё не была демобилизована.

Джон осуществлял на практике высказанное Джином Уоткинсом положение, что руководитель должен быть в состоянии выполнить все то, что должна делать команда. Он никогда не должен чрезмерно оценивать свои достоинства и должен поддерживать товарищеские отношения. Можно без преувеличения сказать, что в такого рода экспедиции восхищение лидером и даже любовь к нему — один из главных факторов счастья. А наш коллектив был более чем счастливым.