Но в течение сего же года открылось уже явное наместника неудовольствие против губернатора. <...> Надобно знать, что наместник сей, или генерал-губернатор, был, как выше сказано, господин Гудович, человек весьма слабый, или, попросту сказать, дурак, набитый барскою пышностию... <...>
В сентябре <1788 года> получен указ из Сената, последовавший по жалобе наместника, в коем многие глупые небылицы и скаредные клеветы на Державина написаны были: между прочим, что будто он его за ворот тащил в правление, что будто в присутствии его в правлении сделанные им распоряжения не исполнял, что накопил недоимки, и другие всякие нелепицы, но ни одного истинного и уважения достойного проступка <или> дела не сказал. Губернатору не трудно было на такой сумбур ответствовать и опровергнуть лжи прямым делом. Но как знал он канцелярский обряд, что не на справках основанные ответы подлежат сомнению и что начальничьи донесения более возымеют весу, нежели его ответы, то, отлучив его от должности, предадут дело в Сенат <...> законному суждению, а Сенат несколько лет будет собирать справки, которые в угодность генерал-губернатору будут такие, какие ему только будут угодны; словом, ежели не обвинят, то вечно просудят, чего им только и хотелось, дабы не допустить Державина в столицу, или лучше до лицезрения императрицы; ибо таков есть закон: кто под судом, тот не допускается ко двору. Державин, все сие предвидев, взял меры, дабы отвратить от себя столь злобно ухищренную напасть.
Он, не объявя указа в правлении, призвал к себе секретарей и приказал им, якобы по другой какой надобности, справиться о всем, о чем требует с него Сенат ответа, каждому по своей экспедиции и за подписанием их и советников по их частям, взнесть к нему в канцелярию. Они сие исполнили, и советники, не внав, что по поводу сенатского указа те справки требованы, подписали, а губернский прокурор пропустил, не сделав никакого возражения.
Тогда губернатор объявил правлению сенатский указ и тот же час, основав на тех справках свой ответ, отправил в Сенат. Прокурор и советники, бывши преданы из трусости наместнику, увидели, что сплошали, не затруднив справок. Первый из них, послав нарочного к генерал-губернатору с известием, что губернатор требует справок против сенатского указа, получил с тем же посланным предписание, чтоб никак не давать справок; но было уже поздно. Гудович, будучи о сем извещен, послал в Сенат жалобу на Державина, говоря, что он под видом справок отдал якобы его под суд губернскому правлению. Ему больно было, что справками обнаружились его лжи и черной души клевета. <...>
Сенат, получив вторую жалобу, хотя не мог почесть ее за основательную, но <...> определил, не дождавшись на указ от Державина ответа, поднесть ее величеству доклад, в котором почел ему то в вину, что он долго якобы ответа не присылал, несмотря на то, что в законах определенного на ответы срока еще не прошло и что не токмо третичного, но и вторичного побудительного указа к нему послано не было.
<...> Императрица, получив таковой явно пристрастный доклад, без ответа обвиняющий Державина, проникла на него гонение и для того, положив его пред собою, оставила без конфирмации. Между тем Державин в узаконенный срок прислал ответ; но его Сенату не докладывали, а читали тайно по кабинетам и, увидев гонимого во всем невинность, положили безгласным под красное сукно, вымышляя между тем способы и разные козий, чем бы обвинить Державина и подвигнуть на него гнев императрицы.
Свободное копирование
