V.
Вскоре после свадьбы мы отправились в Пензу для устройства наших дел по имению и продажи дома. Остановились на несколько дней в Москве, где муж мой познакомил меня с Николаем и Ксенофонтом Полевыми, Вельтманом и со многими из тамошних друзей своих. Полевые праздновали наш приезд и каждый из них дал для нас прекрасный обед. Мне очень понравилась семейная жизнь Ксенофонта Полевого. Милая, образованная жена, трое красивых малюток, хорошее удобное помещение, довольство без роскоши; у обоих любовь к занятиям, самые нежные супружеские отношение: казалось, были все условие полного, прочного счастие и как оно скоро изменило! Они от чего-то разорились, из детей остался в живых, кажется только один, и они сами исчезли с лица земли, так, что потом, живя в Москве через несколько лет, я не могла отыскать их. Николай Полевой жил очень скромно, у него было десять человек детей. На обеде у него мне было очень приятно; я находилась в той интеллигентной сфере, к которой с ранних лет имела большое влечение. Хозяин был очень любезен, разговорчив, был, что-называется в ударе и беседа его блистала живостью, многосторонностью его ума. Все присутствующие написали мне в альбом, который только-что начинал наполняться автографами. Николай Полевой написал большое стихотворение довольно быстро. Удивительно как ему все легко давалось, даже стихи! Вельтман написал следующее четверостишие:
Чем больше скрытности, тем хуже,
Но я приличия никак не преступлю
И откровенно вам скажу при вашем муже:
Я вас люблю.
После обеда Полевой читал свою трагедию из византийской истории Синие и Зеленые. В ней не проявлялось большого драматического дарование, но пиеса задумана была хорошо. За, что Полевой ни брался все выходило у него удачно. У него была истинно даровитая натура.
Свободное копирование
