Я выбрала для работы дождливый сезон, когда все пышно цвело, ежедневно выпадал снег и туман держался обычно до полудня. Поразительную картину представляли собой поднимающиеся прямо из снега алые гладиолусы, темно-голубые и бирюзовые дельфиниумы и пурпурные лаконосы. Менее крупные цветы росли по берегам небольших ручьев и имели более яркую окраску, чем такие же цветы, растущие ниже. Высота влияла здесь и на фауну: антилопы канны, буйволы, шакалы и даманы были гораздо крупнее, чем их сородичи, обитающие на более низких высотах; они отличались также и более густой шерстью и часто даже другой окраской. Гигантские лобелии и крестовники привлекали несколько видов нектарниц; в других районах эти виды никогда нельзя встретить вместе.
Однажды мы с оруженосцем принесли трехметровую лобелию в лагерь, поскольку я не могла рисовать ее там, где она росла. Очень скоро я почувствовала недомогание, затем стало плохо моему оруженосцу, у него распухли веки, губы и ноздри. Тогда я вспомнила, как однажды Питер взял несколько стеблей лобелии, чтобы положить их под пресс, и, несмотря даже на то, что он тщательно вымыл руки, его вырвало полчаса спустя, когда он вложил пальцы в рот, чтобы свистнуть. Позднее я узнала, что все лобелии содержат ядовитый млечный сок, действующий подобно каустику, и поэтому их никогда не используют в качестве топлива даже высоко в горах на склонах, где не растут деревья, поскольку дым при их сгорании вызывает тошноту. Этот яд оказывает более сильное действие, чем яд наперстянки.
Я намеревалась провести в горах один месяц, по там оказалось так много цветов, что я решила задержаться. Всего за четыре месяца работы с грелкой на коленях и Пиппином в ногах я сделала зарисовки семидесяти различных цветов.
Свободное копирование
