Потом мы переправились по висячему мосту через реку Семлики, где видели много крокодилов, но напрасно искали взором вершины Рувензори — они были скрыты густыми облаками. Еще со времен Птолемея люди пытались раскрыть тайны этих Лунных гор[1] невулканического происхождения. И даже сейчас нам мало что известно об их флоре и фауне.
Взбираясь все выше по склонам, мы пытались хотя бы мельком разглядеть лес, по которому проходил наш путь к местности, поросшей вереском. Обнаружив старую тропу, мы два часа тряслись по ней, пересекая ручьи и объезжая выходы горных пород, пока не достигли маленького плато, на котором стояла глинобитная хижина, окруженная возделанным участком. К нашему великому удивлению, внезапно появился белый человек лет шестидесяти и любезно пригласил нас отобедать. Заинтригованные, мы приняли приглашение. Мы были уверены, что наш хозяин окажется интересным человеком, и очень обрадовались, что так и оказалось на самом деле. Полковник Харкасс построил себе это маленькое пристанище на старости лет и жил здесь со своей африканской прислугой в компании шимпанзе. До отставки он провел тридцать лет в Бельгийском Конго.
Позади дома шумел водопад, в котором вода была настолько чистой, что ее можно было пить не опасаясь. За водопадом далеко уходил, скрываясь в дымке, тропический дождевой лес, а из дома открывался прекрасный вид на парк Альберта, на озеро Эдуард и дальше — на море покрытых лесами холмов. Здесь царила атмосфера уединения, мира и свободы.
За последние девять лет полковник Харкасс построил несколько дорог, сделавших местность более доступной. Но важнее всего то, что благодаря прежде всего его усилиям парк был избавлен от сонной болезни, которая в прошлом уносила ежегодно тысячи жертв.
Недавно он приступил к осуществлению нового проекта, создав фермы для разведения окапи, чтобы защитить этих редких сородичей жирафов, которых охотно приобретали зоопарки и постоянно истребляли браконьеры. Он показал нам фотографии и публикации об экспедициях на шесть вершин Рувензори. Мы восхищались многими образцами неизвестных нам птиц, бабочек, рептилий и мелких млекопитающих, в большинстве своем собранных нашим хозяином. Все это тщательно хранилось и после окончания войны было отправлено в Брюссель для определения видов. После обеда, который заслужил бы похвалу любого гурмана, полковник преподнес каждой из нас по слоновьему хвосту, и вскоре мы простились с нашим радушным хозяином.
На закате мы достигли границы Конго с Угандой и обрадовались, когда бельгийский таможенник предложил нам воспользоваться гостеприимством его домика для приезжих. Он предложил нам большой выбор беспошлинных напитков, потом угостил жарким, сдобренным французским вином. За этим изысканным угощением мы приятно провели вечер, который закончился тем, что все мы пели свои любимые песни в сопровождении цитры[2]. На некоторое время мы забыли о войне. Но самый большой сюрприз ожидал нас, когда мы пошли спать. В ванной комнате — о, что это была за комната! — мы обнаружили ряды ведер с горячей водой, а посередине комнаты — цементную ванну площадью около одного квадратного метра. Как бы то ни было, мы были очень благодарны за предоставленную нам такую роскошь, тем более что мы знали, каким дефицитом здесь была вода.
На следующее утро наш любезный хозяин пожелал сам открыть для нас таможенный шлагбаум. Мы помахали ему на прощание подаренными нам слоновьими хвостами и с недоумением заметили, что он отвернулся в сторону. Только позднее мы узнали, что самые большие пошлины налагались на владельцев таких незаконно приобретенных трофеев.
Далее мы ехали через заросли похожих по форме на канделябры молочаев и видели множество растений-суккулентов[3], отдельные экземпляры которых я собрала для специализировавшегося по ним Питера. Пока я выкапывала растения, собралась толпа африканцев. На них была коричневато-желтая одежда из луба. Такая материя очень ноская, ее изготовляют из коры определенного вида дерева, которую отбивают до тех пор, пока она не станет тонкой, как бумага.
Свободное копирование
