14-го декабря 1825 года в передней дома Лавалей Пущин и Рылеев уговаривали Трубецкого, избранного накануне диктатором, выйти к взбунтовавшимся войскам на Сенатскую площадь. Он, потерявши веру в успех восстания, не послушался своих товарищей и скрылся с женой в австрийском посольстве у зятя гр. Лебцелтерна, где и был арестован.
С арестом мужа кончилась счастливая беззаботная жизнь Каташи, кончилась навсегда. Николай 1-ый на личном допросе Трубецкого обещал ему сохранить жизнь и велел тут же написать об этом жене. Таким образом Каташе, у которой отпал главный страх потерять любимого мужа, осталась одна забота о том, чтобы, несмотря на ссылку, с ним не разлучаться. Для этого, прежде всего, надо было примирить родителей с мыслью о разлуке, быть может, навсегда и, главное, получить от имп. Николая 1-го разрешение ехать за мужем в Сибирь. Мать Каташи всячески противилась ее отъезду, но отец, понимая, что ее решение продиктовано ей чувством долга, согласился и уговорил жену.
Что касается разрешения имп. Николая 1-го, то дело было труднее. Император хотел, чтобы о декабристах забыли и, во всяком случае, чтобы их судьба не была украшена героизмом их жен. С другой стороны, Каташа была первой из жен, решившая последовать за мужем, и ей пришлось прокладывать дорогу другим.
Когда хлопоты через влиятельных родственников и знакомых не дали результатов, Каташа решила действовать самостоятельно и обратиться лично к молодой императрице. Императрица приняла очень ласково жену государственного преступника и с первых же слов поняла Каташу, но сначала советовала ей одуматься. Обнявшись, обе молодые женщины плакали. Наконец, императрица сказала Каташе: " Vous faites bien en voulant suivre votre mari, oui vous faites bien, a votre place je naurais pas hesite a faire la meme chose. Je vous promets de prier lempereur pour vous et vos amies ".
Императрица исполнила свое обещание, Николай 1-ый принял Каташу и в конце разговора с ней сказал: " Et bien partez et dites aux autres quelles peuvent le faire aussi... Je ne vous oublierai pas".
В июле 1826 года Каташа покинула навсегда Петербург и отчий дом. Княжна Алина Волконская писала своей матери: "Я видела Каташу, она уезжает в Сибирь, как на праздник". Сама Каташа думала, что "Бог отнимет от нее свое благословение и всякое благополучие, если она покинет своего мужа". Путешествие ее было трудным, как все путешествия того времени по Сибири. Ее же трудности и тягости усугублялись тем, что она не хотела знать отдыха и нигде не останавливалась. Секретарь ее отца, француз Воше, не говоривший ни слова по-русски, мчался впереди нее, но, наконец, не выдержал и заболел по дороге. Наконец, Каташа достигла Иркутска, где ждало новое испытание ее воли. Николай 1-ый, хотя и разрешил ей ехать к мужу, но одновременно дал секретное распоряжение иркутскому губернатору Ивану Богдановичу Цейдлеру всячески постараться отговорить ее от ее намерения. Для этого он должен был нарисовать в самых мрачных красках будущую жизнь Каташи на каторге и напугать ее трудностями дальнейшего путешествия до Благодатского рудника, которое она должна будет сделать пешком с партией ссыльных. Когда Каташа стойко выслушала все предостережения губернатора и осталась непреклонной, он предложил ей подписать бумагу, в силу которой она должна была отказаться за себя и будущих детей от принадлежащих ей прав состояния. И лишь, когда она с готовностью подписала эту бумагу, губернатор сказал ей, что она поедет, т. к. все, что он говорил ей, было лишь попыткой заставить ее вернуться.
Свободное копирование
