27 ноября 1995 г.
Вчера утром позвонила мама – сказала, что всю субботу возилась по хозяйству и нынче неважно себя чувствует, побудет дома. День и впрямь был тяжёлый – сам еле раскачался к обеду, поехал на дачу. Поезд пришел во Внуково около четырёх, и когда я пересёк пути – будто порыв ветра наотмашь ударил в грудь. За городом было сыро и неуютно, ночевать там не хотелось, вернулся в Москву. В двери торчала написанная соседкой записка: «Срочно позвони Лене», и я вдруг сразу понял, что у меня теперь нет мамы...
...Мама с восковым лицом лежала на тахте (рука не поднялась целиком накрыть её простыней), а я до утра читал её послания, оставленные на верхней полке книжного шкафа. Она и прежде писала многословные письма на темы, которые я отказывался обсуждать, и теперь на десятке тетрадных листов выговорила накопленное, будто хотела регламентировать всю мою оставшуюся жизнь. Последнее письмо кончалось строчкой: «...И женись наконец на своей Фыфке – невозможно семь лет морочить голову молодой женщине».
...Нинушка никогда не узнает, что через неделю мы с Фыфкой узаконим наши долгие отношения (не говорил ей – сюрприз хотел сделать), а я уже никогда не узнаю, почему вчерашнее число на кухонном календаре мама обвела кружочком и поставила рядом с ним вопросительный знак.
Свободное копирование
