-456-

Александр
 

3--4 ноября 1898, ночь. Петербург

Г. Мещанский староста города Ялты!

Так как нет еще известий о том, что тебя избрали в городские головы, то я предполагаю, что благодарные за твои литературные заслуги ялтинцы избрали тебя хоть в местные Вуковы.

Из твоих писем к Суворину и Тычинкину, а равно из телеграммы в газете, я знаю, что ты находишься в добром здравии. Продолжай и впредь пребывать в оном. Не знаю только, где теперь мать и сестра. О сестре я слышал от Суворина, будто она уехала после похорон отца к тебе в Ялту[1], а о приезде ее туда не слыхал ничего.

Сейчас только, ночью, получилось официальное и ничем не мотивированное извещение о том, что нашей простыне прописано запрещение розницы. За что -- пока никто не знает и не догадывается. В монумент получения известия старик был в театре, и какое впечатление произвело сие известие на него -- не знаю. Вероятно, он напишет тебе сам.

Получил я из Москвы загадочное письмо не по содержанию, а по адресу. На конверте стоит мое имя и моя квартира, а письмо обращено к тебе, так что я не знаю, к кому из нас двоих обращена речь. Писано на бланке редакции журнала московского отдела Российского О-ва покровит. животным. No 1493, от 23/Х. 98. Москва, Смоленский бульв., д.Мишке, кв.9. Вот оно.

"М. Г. Антон П.! Приступая ко второму году издания "Ж. М. О. Р. О-ва п. жив.", который в наступающем году будет выходить под названием "Друг Животных", редакция обращается к Вам, м. г., с предложением принять участие в нем. Благодаря широкой программе, разрешенной нам цензурой, мы имеем возможность помещать статьи всякого содержания и по всем отраслям науки и беллетристики. Размер гонорара благоволите определить сами. Чтобы Вы имели возможность ознакомиться с программой и размерами ж., мы препровождаем при сем все вышедшие номера. При этом мы должны отметить, что в зависимости от недостатка материала в текущем г. наш ж. далеко не исчерпывал всей программы, нами намеченной, но по мере накопления материала мы будем увеличивать объем ж. настолько, насколько это окажется необходимым для своевременного помещения поступающих к нам статей. В ожидании Вашего благосклонного согласия и т.д. Редакторы В.Быховский, Н. Короленко (а может быть, Н. Коротнев).

P.S. Если Вам угодно будет оказать честь редактир. нами изд., позвольте поместить Ваше имя в объявлениях о подписке. Программу ж. вы найдете на 2-й стр. No 1-го".

Несмотря на то, что письмо писано 23/Х, а ныне 3/XI, я никакого журнала не получал, ничего не отвечал и даже тебе забыл дать знать (mea culpa), хотя меня и подмывало запросить редакцию, кого же, собственно, из нас двоих они приглашают? Меня или тебя? Повторяю, что конверт адресован на мое имя, в мою квартиру, и я охотно уступаю тебе не только право сотрудничать и пожинать лавры, но даже и подписываться моим именем.

Иных новостей пока нет. Сегодня третья ночь падения звездных дождей, но их никто не видел: небо третьи сутки в беспросветных свинцовых тучах. Были ли видны у вас?

Если вздумаешь осчастливить меня ответом, то не забудь написать, где сестра и мать и каковы твои планы. Говорят, что ты хочешь продать Мелихово и избрать для семьи иное местожительство и для переговоров будто бы об этом поехала к тебе сестра. Что здесь правда и что фантазия? Говорят, будто ты хочешь основаться в Ялте и привинтить к подножию ее гор сестру и мать. Вообще глаголют много глагол на тя лжуще. Если сестра у тебя -- поклонись ей. Жена тебе кланяется.

Ребята мои еще не пристроены. Николай ничего не делает и ежедневно скандалит. Начал уже покушаться на дамский полонез. Флакон не скандалит, но торжественно сложил учебники и тетради и еще торжественнее заявил, что учиться более не желает ни за что. Учителю поэтому отказали. К Мишке ходит учительница, и на этих днях жена берет для языков еще "мамзель", которая болтала бы с ним по-германски и по-галльски. За мною будет учрежден строгий надзор, дабы я с оной мамзелью не согрешил даже в помышлении, так как я, по мнению жены, развратен и "старик прыткий".

Забот у меня теперь разных много, труда достаточно, времени мало, устаю сильно, сплю недостаточно и вообще -- с разных сторон обуреваем, иногда горестно восклицаю: "Изведи из темницы душу мою", но чаще нарушаю златоустовское поучение о матерном слове; в общем же пребываю ни рыбою ни мясом.

Буди здрав и постарайся попасть если не в городские головы, то хоть в секретари управы,-- иначе ты осрамишь наш род.

Жму руку и прочее.

 Tuus Гусев.

4/XI. Кара постигла за фельетоны: Буренина о городовом Ухвате и за фельетон Амфитеатрова о Глуховском.

Всякого блага. Жму руку и изливаю на тебя благоволение.