-105-

Александр
 

5 февраля 1887, Петербург

Елезар Кириллыч.

Вспомни старую хлеб-соль, которую я ел у тебя, и не будь неблагодарной скотиной: возьми из "Будильника" мой гонорар и выкупи очки, заложенные на Бронной, если только они еще не проданы. За машину же, как давно уже проданную, дополучи из ссудной кассы остаток. Сей остаток соедини с остатком гонорара и, если получится не менее 5 руб., то отдай оный портному Глебову, коего вызови открытым письмом (Палашевский пер., Глебову). Пусть он удивляется не только моему супружескому вкусу, но и моему поползновению платить долги. Если же потребной суммы не наберется, то остаток храни у себя до пополнения, но на всякий случай сделай духовное завещание, чтобы твои наследники не воспользовались моим капиталом и ты мог чистым предстать в случае смерти пред Судию живых и мертвых.

Мне пока очень везет. Федоров садится в тюрьму, а меня сажают на его место[1]. Буду ли я годен -- не знаю; слегка потрухиваю. Маслов очень любезно предложил мне свой том: "Военные на войне". Читаю, но в восторг не прихожу. Окажи мне милость и, по возможности скорее, ответь на следующие вопросы (непременно категорически):

1) Писать ли мне в "Будильник" "Вести из Питера", образчик коих я послал неделю тому назад и о коих просил тебя узнать? Просил ответить самое редакцию, но у них, вероятно, марки дороги очень. Неделя уже приходит к концу, пора посылать новый транспорт, а даром не хочется в свою очередь тратить марку.

2) Существует Николай на свете или нет? Я извел много бумаги ему на письма, но ответа не удостоился. Напиши мне о нем хоть кратко, но сильно.

3) И только. С Гиляем вышла в "Новом времени" история. Расчитали его по 7 коп. вместо обещанных 10 и умалили его финансовые надежды на целые 10 руб. в посыле. Я поднял вопрос, и Коломнин, который заведует гонораром, немедленно распорядился уплатить по гривеннику, но заметил, что Суворин ему ничего об этом не говорил. Кстати он, т.е. Коломнин, опасается, что в будущих статьях строки, хоть и будут оплачиваться 10-ю к., но требования редакции могут возрасти и браковка участится. Но это -- дело будущего и трудолюбия Гиляя.

Мы все живы и здоровы. За 20 дней сожгли дров на семь с полтиною, так что я буквально "прогораю". Происходит это от разных причин, но главнее всего от разумного применения экономии. Тебя что-то не видно в печати. Не нашел ли ты себе более выгодное местечко где-нибудь на церковной паперти? Пробел, однако, заметен: те, кто укорял тебя в многописании, теперь сетует на редкость твоих статей. Вот что значит, Антоша, идти вразрез с требованиями публики! Мои подвиги на федоровском месте начнутся через неделю с момента его заточения. Боюсь, как бы я не превратился в Бандаковский Вавилон, до небес вознесшийся и потом до ада низвергшийся. Слишком много чести для первого и недавнего знакомства. Гонорар, конечно, "особливо", "кроме". С разными географическими обществами за последнее время я заработал в неделю около 25 р. и жалования за это же время 15 р. = 40 р. Из них отчисляется 5 р. на расходы по поездкам, за хранение платья и проч., а прочие невидимо превращаются в пар и улетучиваются. Жалованье, впрочем, я присчитал: оно попадет в мои руки только 1-го марта, но и оно тоже улетучится. Я просто ломаю голову: немец при таких крезовских богатствах непременно скопил бы, а я еще [не] научился. Досадно-с. Обиднее всего то, что я жизнь веду трезвую: нельзя утешить себя хоть тем, что пропил. Нет ли у вас в медицине рецепта для сбережения аржанов {Аржаны -- от argent (фр.) -- деньги.}? Напиши: я тебе за консультацию вышлю 3 р.

Еще один вопрос: кто-то из детородящих, видя твоего крестника на улице, посоветовал давать ему рыбий жир. Что вы на сие скажете? Он тощ, бел и ноги вервием.

Получил ты извещение об избрании тебя членом Литературного фонда? Я тебя своевременно поздравил открытым письмом. Родителям и сродникам поклоны обычные. Работаю я теперь часов до 8 в сутки, и собственно полезной работы (т.е. исключая передвижения) приходится часов по 6. На "Осколки" смотрю как на вещь второстепенную, а Лейкин становится положительно непереварим, особенно уже тем, что после моего вступления в "Новое время" изменился и стал сладок до приторности, чуя, что я ускользаю. Я долго думал, что это мне только кажется, но третьего дня я почти убедился. Мне стало так гадко, что я ушел, отказавшись от завтрака, чем его обидел. Позволяю себе думать, что возбуждаемое им во мне чувство -- не "пленной мысли раздраженье", хотя могу и ошибаться. Этого лыка в строку не ставь. У Билибина был на 5 минут в прошлое воскресенье. Ведем разговоры умные втроем с его супругою. Калужское "сближение" далеко впереди. Билибина и Лейкина связывают только "Осколки". Отрешись они хоть на минуту от журнала -- один непременно был бы повешен другим или, по крайней мере, укушен.

Больше, кажется, не напишу тебе ничего ни умного, ни нового, а поэтому поцелуй себя в пятку и помни, что я тебе -- не родственник.

Твой А.Чехов.

Позднейшее приложение без премии. Только что получил твое письмо. Если я рантье, то ты -- сукин сын, а насчет экземпляров Пушкина успокойся: до выхода 2-го издания даже сам таганрогский градоначальник получить не может. В один день раскуплено все. Я, сотрудник, подписался заранее и оказался тоже не удовлетворенным: печаталось 15 000, а я 15 243-й -- я получил шиш. Поэтому до марта умолкни и кондукторов перевозкой не беспокой, а если тебе нужно будет еще, то поспеши заказами, ибо подписка перешла уже за 10 тысяч, а печатается только 15 т. Насчет "Солнца" я не виноват: поручили -- я сделал, а там требуй с кого угодно, а если не угодил, то не навязывай благородному человеку глупых поручений.

Насчет моей переписки с Николаем я уже имел честь упоминать в предыдущих страницах. Что же касается взятых им у тебя черных штанов, то я это принимаю за намек на Иванов сюртук. Будь уверен, что я не останусь неблагодарен, но такие намеки делать неудобно, потому что у меня есть дети. Сообщи матери, что мой Колька упорно, кроме "папа" и "мама", ничего не глаголет: да удовлетворится ее бабушечье любопытство. Если же штаны были новые, то сообщи, сколько они стоют, может быть, жид дал бы за них дороже, чем Николай. Вчера я беседовал с Миклухой Маклаем, молчал, но уже самым молчанием обнаружил полное незнание географии. Выпутался только тем из неловкого положения, что объявил себя рецензентом, которым позволяется ничего не знать. Кутается Миклуха так, что можно ожидать шуб даже на его благодатном берегу на Новой Гвинее. Одет прилично и сырого мяса не ест, а говорит с кафедры, как скелет, надуваемый в зад мехами. О себе думает, как об авторитете. Заявил (в заседании Географического общества), что здоровье его требует небольшого перемещения, а именно: из Питера в Австралию (о чем я и заявил в "Новом времени"), в Сидней. Попросился было и я с ним в компанионы, но он не захотел, говорит, что у меня есть папаша и мамаша, которым кушать нада. О детях по благородству чувств не упоминал, потому что они -- незаконные.

Ergo. До марта Пушкина но будет.

Твой еще раз (но не родственник)

А.Чехов.

Того же числа и года.

Перешли, пожалуйста, письмо тетке Ф.Я. Не знаю ее точного адреса.