-88-

Александр
 

26 декабря 1886, Петербург

Дружище Алтоне! Объясни ты мне, пожалуйста, в чем сила? Пишу я своей Анне Ивановне письма каждый день. В трех заказных послал контрабандою 11 р. (= 3 + 3 + 5), а от нее получаю жалобы на то, что будто не пишу и не делаю никаких распоряжений. Наконец 23-го утром перевел через контору Волкова на твое имя сорок пять руб. с строгим приказом поскорее ехать. Послал даже телеграмму, извещая о переводе, но их нет как нет. Вот уже второй день, как я неуклонно встречаю каждый пассажирский поезд и злюсь, потому что сижу на одной колбасе да селедке. Квартира готова, мебель куплена, посуда есть, даже гусь к празднику куплен и, кажется, уже провонял у Анны Ивановны Соловьевой, а есть нечего. Отчего они так долго не выезжают? Здоровы ли дети? Они меня больше всего беспокоят. Представь себе мое положение: на дворе праздники, занятий нет, идти некуда, в квартире одному не сидится, Невский проспект изучен до последнего подъезда, идти обедать куда-нибудь в гости вроде Голике -- совестно, сорочка грязнее мостовой, и при всем этом -- забота о детях... Ты поймешь поэтому нетерпение, с каким я жду семью.

Если это письмо застанет Анну еще в Москве, то изругай ее и погони помелом; если только ее удерживают не серьезные дела, а нежелание ехать в праздник, то она -- хуже самых плохих подштанник.

Распоряжения, о которых она скулит, я сделал все, а именно: продать что можно, остальное раздарить или бросить; с багажом взять только необходимое; постараться взять с собою непременно Аннушку и Пенчука и, если можно, Таню; не брать никаких сундуков, потому что в них нет ничего, а пеленки и платье можно провезти в узлах, о чем было заранее условлено в Москве.

Анне Ивановне, кажется, приходилось делать и не такие концы, так что она должна знать характер моих дорожных распоряжений. Пора уже. Будь добр, если не задерживает что-либо важное, поторопи ее, а если что-нибудь случилось, то она глупо делает, что не сообщает мне; последнее письмо ее я получил 22-го т.е. 4 дня тому назад. Поздравь мать с ангелом и извинись за меня: во время написать не успел: было не до того, да и теперь тебе пишу не ради болтовни, а под влиянием смятенных чувств.

Твоя последняя статья "На пути"[1] произвела в Питере фурор. Везде только и слышишь рекомендации: "Это, имею честь представить, брат того Чехова, который в "Новом времени" пишет". Черт бы тебя побрал! Хоть бы уж по родителям почитали, а то -- по младшему брату!..

Так как ты читал мои письма к Анне и телеграммы, то знаешь, стало быть, что я работаю по вечерам у Суворина и по дням в "Русском судоходстве"[2], за что вместе получаю 120 руб. в месяц.

Сродникам поклон. Пусть Мишка в pendant к переписке дяди с племянником затеет новую переписку со мною под титлом переписки Альфы с Омегою.

Подробнее напишу после, когда все устроится в смысле устранения сутолоки, а теперь прошу: если Анна еще в Москве, то гони ее в шею или напиши, почему не едет.

"Осколочные" дамы получили твое открытое поздравление (с Марьей) и сияют от счастия. Лейкин злится на всех, и твои лавры не дают ему спать. Мой адрес: Пушкинская, д. 15, кв. 28, бельэтаж. Это -- у самого Невского. Кажется, нужде моей приходит конец. Буду сыт и я.

Твой А.Чехов.

Посылаю с курьерским.