-83-
Александр
21 мая 1886, Новороссийск
Антоша.
Не было ни гроша и вдруг алтын. Пишет тебе Анна, но от моего имени. Комедия эта проделывается потому, что я волею Божиею ослеп и не могу писать тебе собственноручно. Теперь же это письмо созидается так: я в полной темноте пишу карандашом на клочках бумажки, a uxor {Жена (лат.).} переписывает. Приступаю к изложению. Я был поставлен в печальную необходимость делать долги и мало-помалу зарывать талант свой в землю; теперь же лишился и зрения. Заболел я тою же херомантией, какой страдал и Николай, утомившись в "Зрителе". Поставил себе сухие банки и засел во тьму кромешную, не вижу ровно ничего. Помощи ждать неоткуда; ни со стороны медицины, ни со стороны казны. Если казна и поможет, то не ранее, как через полгода, а до этого времени успеешь не то что окончательно ослепнуть, но даже скопить капитал, прося милостыню.
Главный интересующий меня теперь вопрос -- это вопрос о лечении. У нас в захолустье об этом и думать нечего и средств нет, а махнуть рукой на болезнь не имею права как отец. На службе слепца держать не станут и прогонят, давши 100 р. пенсии в год. Сам приехать в Москву лечиться я не могу -- нет денег. Давыдов не шлет ни гроша. Поэтому превратись в мудрого Эдипа и разреши. В настоящее время до прозрения о литературе и думать нечего. Хотел тебе телеграфировать, но и на это нет денег, словом, отдай все, да и то мало.
Со стороны же начальства подмоги и участия ждать нечего. Остальное пусть тебе дописывает Анна. Будь здоров и вызволи.
Твой А.Чехов.
Антон Павлович.
Ради Бога придумайте, что нам делать, Саша ослеп вдруг вчера в 5 часов вечера, он после обеда лег спать, по обыкновению выпив порядочно, потом проснулся в 5 часов, вышел из своей комнаты, поиграл с детьми и велел подать себе воды, выпил воду, сел на постель и говорит мне, что ничего не видит. Я даже сразу и не поверила. Я сама теперь как сумасшедшая, жаль мне его до невозможности, а тут и денег ни гроша, хотя 20-е было только третьего дня. Все пошло на уплату долгов, а прислуге и на стол не осталось ничего. Хотели мы отпустить одну прислугу, так как Коля теперь начал ходить, но нечем заплатить ей жалованье. Да вообще так тяжело, что и описать нельзя. /.../
Преданная Вам Анна.
3 июня 1886 г. Александр приехал в Москву к брату Ивану. Павел Егорович писал Антону: "Прошу моих детей беречь глаза больше всего, занимайтесь писанием больше днем, а не ночью, действуйте разумно,-- без глаз плохо, милостыню просить и пособия -- это большое несчастье. Коля и Миша, берегите глаза, вам еще нужно долго жить и быть полезными обществу и себе. Мне неприятно видеть, если вы потеряете хорошее зрение. Саша ничего не видит, подают ему хлеб и ложку -- и все. Вот последствия своей воли и влечения своего разума на худое, увещаний моих он не послушал" (Кузичева, с. 121--122).
Свободное копирование
