-56-

Александр
 

3 июля 1884, Москва

Брате Алтоне!

Обстоятельства наших дел хотя и известны вам, но требуют некоторого объяснения. С момента приезда из Воскресенска я дважды в сутки ежедневно осаждал редакцию, мня обрести в ней Липскерова и заполучить твои "сказки" для рассылки "к стыду" Мельпомены. К этому я был подвизаем не столько желанием услужить тебе, сколько желанием получить с Авраама Иаковлева долг за "мелочи" в "Мало-и-отнюдь-не-сатирическом листке". Долга этого и по сие время не получил, а равно и книг твоих также, ибо Липскерова все время не было дома. Свидеться нам удалось только 1-го на юбилее в Богородском (описание ниже), где мне обещано было 20 экземпляров завтра. "Завтра", 2-го июля был ответ: "Разве вы не видите, что все мы пьяны... Авось завтра дадим... Ведь Антона все равно нет в Москве..." Этого завтра теперь я жду, хотя и не знаю, чем оно разрешится. Во всяком случае не плачь: тебя уже оценила Россия, и не может быть ни малейшего сомнения в том, что твоя книга будет куплена нарасхват... старьевщиками на вес.

Теперь о юбилее. Попал я на это празднество в 8 часов вечера. Для моей целости баба моя командировала со мною гимназиста Ушакова, чтобы я не влюбился. Командировка была, конечно, напрасна, потому что я и без того ни одной бабы без остервенительного проклятия видеть не могу. У Липскерова оказалась целая клика пьяных гомункулов, начавших свое бражничество с 2-х часов дня. Один из косых был во главе. Липскеров был очень любезен, но все-таки кончилось тем, что сначала один из "сотрудников" (фамилии не знаю) поругался за столом с Трамбле (конфизер) и выхватил у него блюдо из-под мороженого, и потом Чугунов засадил под микитки невинному Якрину так, что тот, не пия весь вечер ничего, захрюкал по-свиному. В результате m-me Липскерова попросила всех убраться вон, "чтобы не заводить скандала". Особенно отличились отрицательно: Чугунов, пустивший трехэтажное, и 6 или 8 "сотрудников", пускавших пяти- и шестиэтажные. Соколиха была тут же и блаженствовала, сознавая, что она не прошибима никакими многоэтажными. На моих глазах она вылакала 2 рюмки водки и 3 чайных стакана вина: сначал розового, потом цвета сотерна, затем ярко-белого люнеля -- и ни в одном глазе. Федоров был велик. Изображая дурачка, он так потешался надо всеми, что нельзя отказать ему в здоровой доле остроумия. К счастью или нет, но я пьян не был. На мою долю из скудной сервировки досталось 2 рюмки водки и 2 рюмки наливки, а засим -- ничего.