-42-

Александр
 

5 октября 1883, Таганрог

Брате Антоне!

Хочешь тэму? Сегодня Анна моя, лежа вечером на моем диване, рассказала такой факт, коего она была свидетельницей, который при твоем уменьи излагать в сжатой форме мог бы послужить тебе для любого из наполняемых тобою журналов. Тема эта хороша тем, что ее можно начинать с конца и с начала и обратно, поворачивая сколько угодно раз. Вот она: "Корова говорит".

В селеньи Глупом бабы начали обряд опахивания по некоторой причине, которая уяснится позже. Поп местный, проведав о сем, идет противу опахивающих со крестом и возращается вспять не токмо поруганным, но и побитым бабами. (Недаром в "Нивах" пишут, что мужики при опахиваниях прячутся под печку.) Оскорбленный словом и делом поп строчит куда следует. Немедленно является кто следует и требует всех жителей села Глупого к ответу. Глуповцы, храня древний обычай, молчат, и упорно молчат, а из задних рядов "мира" слышны прорывающиеся возгласы, не лестные для самолюбия кого следует, т.е. попросту станового. Доносится поэтому, что в Глупом -- бунт. Съезжаются съезжающиеся, кого секут, кого отдают на поруки, а кого и в каземат сажают. Словом -- все, как следует. Прописывается по писаному и исписываются жопы тоже так, что египтологи иероглифы по ним изучать могут. Теперь вопрос: за что?

За следующее. На селе у того Епифана, коего надул плут цыган, корова заговорила языком человеческим. Анна, Домна, Палагея, Сидор, Федор и Фома стали обегать двор Епифана, но не пригласили попа отслужить молебен. Корову повели на ярмарку, на другую и третью, но и там весть о глаголании кравном разлетелась от севера и запада и моря (только не Азовского; его в настоящую минуту нет; всю воду угнало) и никто коровы не покупал. Посему корову убили, а деревню от дьявольского наваждения бабы опахать порешили, последствием чего и явилось вышеописанное.

Кто же виноват?

Малолетняя дщерь Епифана. Ее заставили стеречь в стаде, а корова бодаться стала. Девчонка, чтобы избавиться от новой неприятной должности, сочинила, будто корова взговорила, и сказала тетке Матрене, Матрена -- Федосье, Федосья -- Антипу, Антип -- Филипу и т.д.

За что же драли?

Должно быть, за то, что корова молчала, а если говорила... Но не в этом сила. Не мое дело прописывать мораль. Дело в том, что с такою темкою ты совладаешь лучше меня. У меня выйдет длинный, многословный и неинтересный рассказ. У тебя -- другое дело. Начни с чего хочешь: с девчонки, распускающей молву, или с станового, дерущего мужиков за упорство. Дело твое, но мне все-таки кажется, что сюжетец достоин бумагомарания.