В это время общего брожения я в первый раз приобщалась в страстной четверг 1792 года, в церкви Cecтep Креста. Я была еще слишком молода для этого, но аббат Рипу, мой духовник, бывший также духовником моей матери, уговорил мою тетку не откладывать этого далее. "Ей всего 11 лет", сказал он, "и вам кажется, что она недостаточно зрела для того, чтобы быть допущенной к св. причастью: но будем надеться, что обучение, которое ей дано, достаточно для настоящей минуты; несчастье дополнит остальное. Приближаются тяжелые дни; ей нужно приобщиться святых тайн, это дает людям силу; скоро, может быть, я уже не буду в состоянии призывать к алтарю для вкушения от тела Христова; скоро пастырь и овцы его будут рассеяны, храмы осквернены, или пусты; великие бедствия разразятся над нами!" И в самом деле, уже много церквей, в которых служили священники, не принявшие присяги, было закрыто. В некоторых церквах они еще продолжали тайно служить обедню на рассвете. Г. де-Лятур, наш епископ, отказавшийся дать присягу, уехал в Рим. Его место занял какой-то самозванец: этот новый епископ во время служения при алтаре надевал вместо митры красную шапку. Множество духовных обратились в бегство; все эти обстоятельства слишком очевидно подкрепляли совет аббата Рипу; отец и тетушка согласились исполнить его желание. Я приобщалась рано утром на заре и совершенно одна. Многие из моих подруг, которые должны были вместе со мною приобщаться, были принуждены принять такие же предосторожности, боясь навлечь на свои семьи недоброжелательство. Очень скоро после этого все церкви были закрыты, исключая тех, в которых служили священники, принявшие присягу.
Около этого времени разные обстоятельства, случайно совпавшие, увеличили подозрения против моего отца, или, выражаясь точно, были употреблены его врагами на то, чтобы выставить его виновным. Некий Г..., потерявший большое состояние в неудачных спекуляциях, придумал новую несчастную аферу: выписать из Нормандии лошадей, с тем, чтобы перепродавать их с барышом. Отец мой, еще будучи командиром национальной гвардии, предложил образовать эскадрон из зажиточных граждан юрода для содействия общественному спокойствию, как средство сдержать нарушителей порядка. Много лиц из лучших семейств записались было в этот эскадрон, который никогда не был сформирован на деле. Но проект этот сделался известен и им воспользовались против отца, когда впоследствии арестовали человека, который вез деньги его сыновьям. Человека этого звали Робен; он долго быль у нас в услужении. Его схватили и привели назад в Мулен. Я до сих пор не знаю, был ли тут с его стороны умысел и он действовал по недоброжелательному наущению, или же он только случайно попал в беду. Все эти отдельные факты были сопоставлены для улики против отца. Лошади Г... были приготовлены, как говорили, для этого нового эскадрона аристократов, тайною целью которых было уничтожение свободы. А Робен, отправленный в армию герцога Конде, вез будто бы туда проекта контрреволюции, и проч. Отцу было трудно устоять против стольких обвинений. В начале июня 1792 года был издан приказ арестовать его, но еще по какому-то остатку уважения, которое впрочем не долго сохранялось, его пощадили и не отвели в тюрьму, а объявили, чтоб он сам туда отправился. Он получил этот приказ со сдержанной яростью. "Меня в тюрьму?" повторял он, прохаживаясь большими шагами, "меня, покрытого славными ранами! Меня, который никогда не сидел под арестом! В тюрьму!" Тюрьма тогда еще не била облагорожена и освящена, как впоследствии; тогда лишь начинались тяжкие испытания, которые должны были нравственно обновить Францию; бесчестье, связанное с этой мрачной обителью, в то время еще внушало отвращение.
Свободное копирование
