* * *
Как и предсказывал В.А.Мануйлов, вскоре началась третья часть моей жизни: 15 июля 1980 года появилась на свет моя дочка Соня, названная в честь Софьи Георгиевны Тадэ. Увидев грудную Соню, Б.Ф.Егоров сказал: «Дети делают нас очень зависимыми». Наша зависимость от детей ужасна, но она становится стократ ужасней, когда они перестают зависеть от нас.
Я не прекращала работать – надо было на что-то жить. Как безумная, я мчалась из Ленинки домой, чтобы поскорее увидеть крошечное существо с огромными черными глазами. У Сони не было «молочного» взгляда, свойственного грудным детям. Черные глаза надолго останавливались на мне и, казалось, видели меня насквозь. Это напоминало серьезный диалог. Мы без слов что-то говорили друг другу, и между нами устанавливалось взаимное понимание. Точно так же общалась с ней Тата, взявшая на себя львиную долю ответственности за малышку. Способность к любви и самопожертвованию у Таты неисчерпаема. Она проводила с Соней бессонные ночи, водила гулять, читала ей лучшие на свете книги и была счастлива, когда Соня адекватно реагировала на них. И всегда, с младенчества Сони, в глазах Таты светилось обожание, когда она смотрела на нее.
Не буду останавливаться на Соне и особенностях ее развития. Каждый ребенок – яркая индивидуальность до тех пор, пока не соприкоснется с детским садом и школой, которые унифицируют его. Эти учреждения отражают худшие черты общества в концентрированном виде и, как правило, отчуждают ребенка от семьи, особенно в тех случаях, когда семья неполная. Для не сформировавшейся или некрепкой души авторитет социума сильнее авторитета семьи.
С тех пор как Соня начала говорить, а произошло это очень рано, я стала записывать ее слова, переиначенные на свой, детский лад, а потом и фразы. Тата, гордясь Сониным умом, необычайно дорожила этими записями. К тому же они были сделаны в ту пору, когда Соня безраздельно принадлежала нам. Может быть, поэтому эти записи были так дороги Тате. Исполняя волю Таты, приведу кое-что из них.
В марте 1982 года (Соне год восемь месяцев) все втроем смотрели по телевизору фильм «Кадкина знает всякий». Соню посадили перед телевизором, чтобы втолкнуть в нее еду, когда фильм уже начался, и стали кормить. В фильме солдат возвращается с фронта. Он едет в товарняке к себе домой, а рядом с ним сидит юная женщина с ребенком на руках Ребенку полтора-два года. На полустанке женщина бежит за водой для ребенка, которого оставляет на руках у Кадкина. Отрезанная другим составом, она не успевает вернуться. Кадкин выходит с ребенком на своей станции и сидит на обочине дороги, не зная, что делать с мальчиком. Он поддается искушению оставить его на дороге, надеясь, что мальчика кто-нибудь возьмет. Кадкин ставит рогатину, вешает на нее свою пилотку, а рядом с рогатиной усаживает ребенка. Сам же Кадкин прячется в высокую рожь и смотрит, что будет. Увидев эту сцену, Соня впилась глазами в экран и в страшной экспрессии закричала:
- Дядя! Нельзя, не надо!