***
Нашей первой остановкой должна была быть Тула. Делегаты теребили меня всякими вопросами бытового характера — сколько часов мы будем ехать, когда они смогут отправить письма в Англию, как им достать бумаги, открыток, марок, какая это станция и проч.
Через несколько минут из «царского» вагона пришли Слуцкий и Хмара, прошли в одно из купе и вызвали меня.
— Мы хотим побеседовать с делегатами, переводите.
Постепенно наше купе заполнилось англичанами. Слуцкий задавал вопросы об их профсоюзной жизни, нормах выработки, членских взносах, заработной плате. Вопросы ставились очень дипломатически, с целью натравить шахтеров на шахтовладельцев, на профсоюзных вождей. В Англии нет единой заработной платы, в каждом районе существуют свои ставки и свои законы. Слуцкий же агитировал за введение единой зарплаты. Хмара интересовался ходом забастовки, ругал предательство социал-демократических вождей, что, видимо, было не по душе большинству делегатов, так как они почти все принадлежали к лейбор парти. Я переводила по мере своих сил, но два или три раза споткнулась на специальных терминах — а их было очень много. Внезапно Слуцкий меня поправил на чистейшем английском языке. Я поразилась: для чего же тогда ему нужен был мой перевод? И одновременно поняла, что должна держать ухо востро. И не только в его присутствии. Два делегата Улльяма и Ллойд Дэвис оказались английскими коммунистами. Не понимая ни слова по-русски, они тем не менее следили за каждым словом моего перевода и, если я допускала хоть малейшее уклонение от «марксистского анализа» и «классового подхода», они без всякой церемонии меня прерывали и поправляли.
Англичане очень интересовались советским институтом брака и развода. И вот тут то случилось нечто, что еще больше заставило меня быть настороже. Разъясняя им, что в СССР можно в пять минут развестись и во столько же минут снова ожениться, без согласия другой стороны, я очень осторожно попробовала показать оборотную сторону медали. Ллойд Дэвис внезапно прервал мои объяснения и вызвал меня под каким-то предлогом в коридор.
— Товарищ, мне кажется, что вы не член партии (not a party member). Вы только что сказали, что для женщины советский брак не очень выгоден. Я бы советовал вам быть поосторожнее в ваших разъяснениях.
Мне ничего не осталось, как уверить его, что я просто плохо выразилась. Сказать, что я действительно не party member, я не решилась: На этот раз пронесло. Но я стала чуточку умнее.
Свободное копирование
