В этом доме, в квартире с окнами, выходящими в наш двор, жили, как я уже упоминал выше, Чудовы. В 1937 или 1938 году к Чудовым приехал сын с женой и двумя мальчиками, Леонидом и Михаилом. Миша, его в семье звали Миля, был очень мал, а Леонид, его в семье звали Лёсик (так и мы стали его называть), был старше нас с Валей года на три-четыре. Хорошо запомнил свою первую с ним встречу. Была зима, и вдоль тротуаров выросли высокие сугробы. Я лазил по ним, измеряя их глубину. И вдруг в меня попадает снежок. Ищу глазами обидчика и вижу за низким забором соседнего двора незнакомого мальчишку. Он лепит снежки и, озорно улыбаясь, бросает их в прохожих.
Лёсик был прирожденным лидером. Это был рослый и красивый мальчик. Умница и эрудит. Он обладал отличной памятью и развитой речью. Наверное, из него получился бы замечательный оратор. Очевидно, у Чудовых была хорошая библиотека. Лёсик был начитан и мог день за днём пересказывать нам прочитанные им книги, причем с мельчайшими подробностями. Знал он и озорные, фривольные стихи, и про Луку, и про Прова Фомича, приписываемые поэту XVIII века Ивану Баркову, и многие другие, читал их нам наизусть. Насколько мне известно, фривольные произведения Ивана Баркова не издавались, а ходили в списках. А еще исполнял песню "Поручик", запомнились слова первого куплета:
На станции обыкновенной
Сошел военный бродяга-франт.
По званию он был поручик,
А дамских ручек был генерал.
Песня тоже непристойного содержания, но слушаяя её, ушей мы не затыкали. Где Лёсик нашел доступ ко всему этому, предположить трудно, возможно, что и фривольная литература имелась в библиотеке Чудовых.
Напевал Лёсик и озорные песенки, например, про Мальбрука:
Мальбрук в поход собрался,
Объевшись кислых щей,
В походе…
Дальше – текст не для печати. А студенческую песню про Уверлея и Доротею, которую мы слышали от Лёсика, я помню до сих пор. Эту песенку мы частенько распевали при застольях уже во взрослой жизни:
Пошел купаться Уверлей,
Оставив дома Доротею,
С собою пару пузырей
Берет он, плавать не умея.
В репертуаре Лёсика была еще одна студенческая песенка, из которой мне запомнился лишь один куплет:
Колумб Америку открыл,
Страну далёкую такую.
Дурак! Зачем он не открыл
На нашей улице пивную!
Лёсик в какой-то мере осуществлял и наше сексуальное воспитание, во всяком случае, он сумел доходчиво и просто объяснить нам, откуда берутся дети.
Неудивительно, что совсем скоро Лёсик стал кумиром и предводителем мальчишек нашего квартала. Наше отношение к нему было подобно отношению учеников к любимому и уважаемому учителю. Мы его обожали и ему поклонялись. Не был он обойден вниманием и со стороны девчонок, многие из них тайно по нём вздыхали.
С ним мы, мальчишки, ходили в бор или купаться на речку. С ним стали ходить и на рыбалку. Все эти походы были для нас познавательными, потому что Лёсик каждый раз рассказывал что-то новое. А на рыбалку он водил нас на Оку, за впадавшую в неё речку Калужку. Там была песчаная коса, возле которой водились пескари. К рыбалке готовились заранее, с вечера. А рано утром, еще до восхода солнца, Лёсик обходил всех участников и будил их стуком в окно.
Конечно, Валя не мог не попасть под обаяние Лёсика. Валя и Лёсик учились в железнодорожной школе № 10 (теперь № 14), и Валя, занятия у которого заканчивались раньше, терпеливо ждал окончания занятий у Лёсика, чтобы вместе с ним идти домой. Как сейчас вижу эту парочку: рослого Лёсика и рядом тщедушную фигурку Вали, заглядывающего снизу вверх в лицо Лёсика и что-то возбужденно ему рассказывающего.
В стихотворении «Три школьных возраста» Валя напишет о Лёсике:
Он добр, хотя суров на вид.
Он ученик шестого класса.
На третьеклассника глядит
Он как Маклай на папуаса.
Позже появится другое стихотворение – «Великан»:
Я в детстве дружил с великаном.
Нам весело было одним.
Он брел по лесам и полянам.
Я мчался вприпрыжку за ним.
Ходили мы вместе все лето.
Никто меня тронуть не смел,
А я великану за это
Все песни отцовские спел.
О, мой благородный и гордый
Заступник, гигант и герой!
В то время ты кончил четвертый,
А я перешел во второй.
Сравняются ростом ребята
И станут дружить наравне.
Я вырос. Я кончил девятый,
Когда ты погиб на войне.
Лёсик показывал нам и пример дисциплинированности. В семье у Чудовых был установлен строгий распорядок дня, которому Лёсик неукоснительно следовал. Где бы мы ни были, чем бы ни занимались, когда наступало время обеда или ужина, Лёсик прекращал все занятия и шел домой: у Чудовых было принято собираться за столом всей семьей. Между прочим, это не вызывало у нас насмешек, а, наоборот, вызывало уважение, хотя кого-то другого за такую дисциплинированность могли и засмеять. Все мы не очень-то отличались послушанием, и, заигравшись, могли забыть и об обеде, и об ужине.
А что касается стихотворения «Великан», то оно было положено на музыку и уже как песня исполнялось на вечерах, посвященных памяти Вали. И не прав был А. Турков, назвавший «великана» безымянным в предисловии к Валиной книге «Улыбка». «Великан» имел имя - Леонид Чудов.
В первые дни войны Лёсик ушел добровольцем на фронт и, как большинство его сверстников, сложил голову в мясорубке 1941 года. В школе, в которой учился Лёсик, имеется стенд с фамилиями учеников, погибших на фронте. Значится там и Чудов Леонид.
Свободное копирование
